Пьесы Александра Николаевича Островского (1823—1886), вошедшие в этот сборник, созданы им за весьма краткий отрезок сорокалетнего творческого пути — с 1868 по 1870 год. Все тогда счастливо совпало: бурный подъем хозяйства, радикальные перемены в обществе, расцвет таланта драматурга. Результат — три шедевра, которые не только запечатлели эпоху (это зоркому Островскому всегда ставили в заслугу), но и прочертили многие траектории в русской и мировой драматургии и даже в общественном развитии. Самый, наверное, наглядный пример — «Лес», тридцать лет спустя вдохновивший Чехова на «Вишневый сад», от которого потом цепочка потянулась ко всем великим модернистам ХХ века. Свежую актуальность в наше время приобрело и название комедии «Бешеные деньги». Но было бы скучно и обидно воспринимать сегодня Островского лишь как пособие по обществоведению или истории театра. «А вся комедия — ярка, смешна, находчива, интрига заверчена весело, остроумно, с живым диалогом и даёт простор для актёрской игры». Это написал о «Бешеных деньгах» Александр Солженицын.

«Золотая роза» — одна из главных творческих вершин Константина Георгиевича Паустовского (1892—1968). Роза, которую уборщик ювелирной мастерской сделал из тончайшей металлической пыли, стала в книге Паустовского подлинно золотой метафорой. «Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою “золотую розу” — повесть, роман или поэму». Разумеется, Паустовский пишет не столько о себе, сколько о своих великих коллегах по ремеслу. Его собеседники — Толстой, Чехов, Горький, Мопассан, Багрицкий, Пришвин, Гюго, Грин… Замысел Паустовский не завершил — подобно одному из своих гениальных предшественников, он сжег начатый второй том. Да и по отношению к первому, как настоящий мастер, был довольно суров: «Многое в этой работе выражено отрывисто… Но если мне хотя бы в малой доле удалось передать читателю представление о прекрасной сущности писательского труда, то я буду считать, что выполнил свой долг перед литературой».

Совсем недлинная жизнь классика русской и мировой литературы Антона Павловича Чехова (1860—1904) восстановлена его биографами почти до дня. А литературоведы разобрали по ниточкам каждый его рассказ, повесть и пьесу, обнаруживая в них молекулы времени, приметы современников и — главное — лицо самого Чехова, то и дело проступающее сквозь сюжеты. Повесть «Степь» называл автобиографической брат писателя. Повесть «Три года» заставляет вспомнить знаменитую чеховскую фразу о том, как человек «по капле выдавливает из себя раба». Расшифровываются фамилии, вычисляются прототипы и реальные события. Мы теперь знаем: Юлия Сергеевна разглядывает картину Исаака Левитана «Тихая обитель», в филармонии Лаптевы слушают Девятую симфонию Бетховена, а оркестром дирижирует Антон Рубинштейн. Но разве в этом дело? Дело в том, что «он до сих пор бежит впереди паровоза. Это просто удивительно. Кажется, уже столько написано новых книг, уже и двадцатый век давно кончился (принеся такие потрясения, какие Чехову и не снились), двадцать первый век уже скоро перевалит за первую двадцатку, уже и паровоза никакого нет, а открываешь Чехова и — оп! — он опять впереди» (Дмитрий Воденников).

Такого Юрия Карловича Олешу (1899—1960) до появления «Книги прощания» читатели не знали. Прежняя книга дневников «Ни дня без строчки», вышедшая в 1964 году, представила публике оптимистичного человека, с легкостью творящего метафоры и не задающегося трудными вопросами мировоззренческого порядка. Он, конечно же, был безусловно талантливым и ни на кого не похожим, но казался облегченно праздничным. Дневники же, прочтенные без купюр, явили значительно более сложного автора. В первое издание были взяты записи лишь с конца 1954 года, после смерти Сталина, вести же дневник Олеша начал в 1930-м, переломном году отечественной истории. Короткие, будто пульсирующие записи Юрия Карловича читаются как захватывающее повествование о трудной жизни человека, не умеющего отводить глаза и притворяться не понимающим того, что происходит вокруг во времена, культивирующие бесцветность, послушность, приспособляемость. «Литературные дневники писателя в емких трех, пяти, пятнадцати строчках дают почувствовать десяти летия тридцатых, сороковых, пятидесятых порой острее и точнее, чем пространные исторические исследования» (Виолетта Гудкова).

В Москве завершился V Международный конгресс переводчиков художественной литературы. В категории «Классика XIX века» в финале соревновались переводы Толстого и Тургенева. Лауреатом стала Марта Санчес из Испании за «Севастопольские рассказы» на испанском. В номинации «Литература ХХ века» - переводы Бабеля, Булгакова, Битова. Награда досталась Анн Кольдефи-Фокар за «Красное колесо» Солженицына на французском.

Традиционный костёр «Прощай, Лето!» состоялся в доме-музее Корнея Чуковского в Перделкине. На территории переделкинского Мемориального дома-музея Корнея Чуковского состоялся третий этап 12-го московского фестиваля детской литературы имени Чуковского - традиционный одноимённый костёр «Прощай, Лето!». 

Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Александра Солженицына (1918 — 2008), завершилась в субботу в городе Линдонвиль (штат Вермонт).