Австрийский психолог и психоаналитик Зигмунд Фрейд (1856—1939) вот уже более ста лет остается одним из самых влиятельных мыслителей нового времени. Книги Фрейда читают как популярную беллетристику, несмотря на то что в них исследуются сложные, специализированные темы, связанные со структурой человеческого сознания и личности. И есть безусловная логика в том, что Зигмунда Фрейда номинировали на Нобелевскую премию не только по медицине, но и по литературе. Ни одной он, впрочем, не получил, и сложно сказать, в каком из случаев больше несправедливости. Две работы, которые вошли в книгу, в совокупности должны представить читателю два главных этапа научной и писательской деятельности Фрейда. Если «Психопатология...» посвящена проявлениям подсознательного в жизни отдельного человека, то «Тотем и табу» — это своего рода антропологическая энциклопедия, предметом которой является не отдельная личность, но человечество как сообщество и человек как биологический вид. Центральная тема этой работы — коллективное сознание, коллективное бессознательное и коллективная мифология.
  
Перевод  с немецкого Якова Когана, Моисея Вульфа. Сопроводительная статья Ольги Федяниной
   
Ольга Владимировна Федянина — переводчик, критик, драматург. Член Ассоциации театральных критиков. Окончила театроведческий факультет ГИТИСа им. А. В. Луначарского. Редактор и обозреватель еженедельника «Коммерсант-Weekend». Автор сценических переводов и адаптаций.

Василь Владимирович Быков (1924—2003) умел держать удар — война научила. Но когда осенью 1965 года повесть «Мертвым не больно» была напечатана на белорусском, а через год «Новым миром» по-русски, ему пришлось совсем туго — разгромные статьи в «Правде» и «Огоньке», пристальный интерес органов госбезопасности и, наконец, предложение партийных функционеров «убраться за рубеж». Его война продол- жалась, но теперь по нему били не немцы, а свои. А значит, повесть по- пала в самую точку, она была именно о том, кто был свой, а кто чужой в страшной военной мясорубке, да и после нее. Всю свою писательскую жизнь Василь Быков пытался в этом разобраться. Свой ли лейтенанту Василевичу смершевец Сахно, который заставляет застрелиться раненого Юрку Стрелкова, а сам сдается в плен? Свой или чужой партизанке Зоське ее товарищ по отряду Антон Голубин (повесть «Пойти и не вернуться»), который мечется между чувством военного товарищества, прямым предательством, попыткой отсидеться и спастись? Нет у Зоськи заранее заданного ответа, нет его и у Василя Быкова. И каждый читатель найти этот ответ должен сам.

Перевод с белорусского Василя Быкова, Михаила Горбачева. Сопроводительная статья Натальи Игруновой

Наталья Игрунова — литературный критик, переводчик, радиоведущий. Окончила факультет журналистики МГУ. Первый заместитель главного редактора журнала «Дружба народов». Основная сфера профессиональных интересов — современная русская литература в общекультурном и социальном контексте, литература стран ближнего зарубежья. Автор книги «Воздух времени. После СССР: мы и наши мифы» (2015).

Одна повесть и три вершины-части: «Баба-Яга», «Средь долины Тавазэнта», «Декорации». Упоминание на страницах книги о Рерихе заставляет вспомнить полотна его кисти – туманные горы, одинокие всадники, закатное солнце, снега… Весь этот фантастический земной мир (которого можно коснуться!) раскрыл в своей книге Илья Кочергин

В сюжетной основе лучшей, важнейшей прозаической книги Булата Шалвовича Окуджавы (1924—1997), романа «Путешествие дилетантов», лежит реальная история князя Сергея Васильевича Трубецкого (в романе он Мятлев) и его возлюбленной Лавинии Жадимировской (в романе — Ладимировская). Но, как это всегда и случается в большой литературе, частная история влюбленных становится портретом огромной империи, слепком целой эпохи. И дело вовсе не в документально подтвержденном фабульном антураже и достоверных деталях быта (хотя Окуджава и в этом точен так, будто он сам жил в описанных им 1845—1855 годах). Дело в мыслях, настроениях, душевном состоянии героев, пытающихся исчезнуть из этого времени, скрыться от этих монстров, спрятаться от своих мучителей-преследователей на окраинах, «быть может, за стеной Кавказа...» или в непокорной Польше. «Дилетант — тот, кто надеется сбежать от государственного гнета в кавказский рай, в личное счастье, в имение; вообще дилетант — тот, кто надеется. Ибо профессионалу ясно, что надеяться не на что» (Дмитрий Быков). «Дилетант» Окуджава и сам надеялся, и подарил «надежды маленький оркестрик» нескольким поколениям своих читателей.

Анна Строганова, rfi.fr: Интервью на французском радио. Полина Жеребцова рассказывает, как ведет дневники четверть века: в них история и судьбы людей. В издательстве «Время» в сентябре вышло переиздание книги Полины Жеребцовой «Муравей в стеклянной банке». Это дневники, которые Полина вела в охваченном войной Грозном, с 9 до 19 лет.

Литературный обозреватель «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о двух книгах российских писателей, которые вышли летом 2018 года — и на которые стоит обратить внимание. Это автобиографический роман Олега Радзинского «Случайные жизни» и фантастическая антиутопия Ольги Фикс «Улыбка химеры».

​26 октября – 28 октября 2018 года в Российской государственной детской библиотеке состоится V Всероссийский фестиваль детской книги. Ежегодно в фестивале принимает участие более 40 издательств, выпускающих книги для детей, проходит более 100 мероприятий, которые посещает около 9 000 человек.

На сайте Еsensja.pl - о романе Ольги Фикс "Улыбка химеры": «Улыбка ...» не должна быть рассказом о строительстве политической системы, или о борьбе с ее тоталитарной версией, а рассказом о взрослении и открытии секретов окружающего мира. Мира, который постоянно меняется, вопреки нашему убеждению в его неизменности. Рассказано об этом красиво, трогательно, захватывающе.

12 октября белорусский писатель Виктор Мартинович представил минской публике свою новую книгу – белорусскоязычный роман «Ноч». О гимне Короткевичу, нестрашном страхе и плоской Земле рассказывает автор в первой части интервью.

Мне представляется, что роман Игоря Гельбаха «Музейная крыса» будет интересен не только разного рода «музейным крысам», «книжным червям» и прочей подобного рода читающей твари, но и всей остальной незашоренной читательской аудитории.