Поэт. Родилась в 1928 году в Баку, с середины 50-х живет в Москве. Печаталась (чем дальше, тем меньше и труднее) вплоть до 1980 года. Участвовала (вместе с мужем Семеном Липкиным) в альманахе "Метрополь"); после его запрещения в знак протеста против преследования младших участников альманаха – Виктора Ерофеева и Евгения Попова – вышла, вместе с Липкиным и Василием Аксеновым, из Союза писателей СССР и в дальнейшем, до конца 80-х, публиковалась за рубежом. Лауреат премии Александра Солженицына (1999), Государственной премии России (1999), премии журнала "Арион", Российской национальной премии "Поэт" (2009, 2011).
ОТЗЫВЫ О ПОЭЗИИ ИННЫ ЛИСНЯНСКОЙ
Александр Солженицын
…Всегда — напряжённое душевное чувство, а если покой (редко) — то глубинный. Ничего искусственного, никакой позы — всегда отсердечная искренность. Душа автора дрожит, а стих — в лёгком спокойном дыхании и плотен, безупречен по форме. Чувства передаёт лаконично, малыми деталями, иногда вторичными, третичными, даже исчезающими намёками, ничего прямо-грубо. Стихи всегда кратки (как это хорошо!), а в них — законченная мысль, чувство, образ, а то и афористические строчки. И за метафорами — нет никакой нарочитой погони, измышления их.
Видно, много пришлось Вам пережить, а все боли и раны преодолены неуклонной силой духа. Из «душеломного мотива» вырастает осмысление жизни не только своей, но и вселенской…
Казалось бы: после Ахматовой и Цветаевой — до чего же нелегко проложить свою самобытность в русской поэзии, придать ей красок и быть значительной, — а Вам это удалось, и видно, что не по заданной программе, а просто, само по себе, как льётся.
Иосиф Бродский
Из того, что я читал в последние годы, стихи Лиснянской произвели на меня особое впечатление. Русский поэт, да и вообще поэт, — всегда продукт того, что написано до него, он начинает, отталкиваясь, или, наоборот, по принципу эха. Единственное эхо, которое я отчетливо различаю в стихах Лиснянской,— эхо ахматовское, и слава Богу. Она совершенно замечательный лирик, особенно в коротких стихах, — это стихи чрезвычайной интенсивности. Из всех русских поэтов, которых я знаю на сегодняшний день, Лиснянская, может быть, точнее, чем кто иной, пишет о смерти,— это действительно самое прямое отношение с «предметом», о котором она говорит. А это ведь одна из самых главных тем в литературе...
Семён Липкин
Я не удивился бы, если бы в книге Лиснянской прочёл нечто подобное строкам Верлена: «Что ты сделал, ты, что плачешь, с юностью своею?» Мне почему-то кажется, что Лиснянская ведёт свою родословную от тех французских поэтов, которых принято назвать «проклятыми». От них её «вдохновение и усталость», вера в Бога и неверие в себя, афористичность её печали и противоречивость её афористичности.
Повторяю: кисть твёрдая, жёсткая, не хочет автор приспособиться писать еловой иглой в воздушную тетрадь — вообще не хочет приспосабливаться! Ещё раз убеждаешься в том, что нет изобразительных средств сильнее, чем подробности обнажённого быта, окрылённые мыслью и музыкой…
Между тем чувство гармонии, то, что Заболоцкий обозначил когда-то аббревиатурой МОМ (мысль, образ, музыка), развито у Лиснянской так, как оно должно быть развито у истинного художника.
Только художник, черпающий мужество в смирении и вере, может определить безумие наших дней, ничуть его не страшась, как порядок, пусть и жесточайший. И все же загадка есть. Это загадка русского поэта. Через какие только муки ада не прошёл человек, а всегда оставался подобием Того, Кто создал его. Кто устами Своих поэтов говорил убийцам: «не волк я по крови своей, и меня только равный убьёт». И ещё говорил: «Смерть можно будет побороть усильем воскресенья». И ещё говорил: «И в мире нет людей бесслёзней, надменнее и проще нас». И даже та, чья поэзия родилась из чувства вины, говорит убийцам как сильная:
Не мучайте меня — умру от жалости,
Мне жалко вас, не мучайте меня.
Татьяна Бек
Инна Лиснянская — …если перефразировать известную формулу, «трагический лирик эпохи»… Пожалуй, ни один из крупных поэтов ХХ столетия не обладает столь естественной пластикой парадокса, позволяющей породнять антитезы и тем самым разрушать общие места — «чтобы от истины ходячей всем стало больно и светло»… Один из важнейших экзистенциальных уроков: личность способна состояться, лишь пройдя общий путь — с иллюзиями, с крахом, с ужасом и с верой вопреки всему, но — лишь преодолев опустошающую универсальность опыта.
Андрей Немзер
Поэзия Инны Лиснянской упорно противится жёстким определениям и строгим интерпретациям. С одной стороны, вроде бы совсем не трудно исчислить «ключевые темы» и выявить смысловые связи, организующие четыре цикла, что составили её новый сборник «В пригороде Содома»… Ну да, «Гимн» — это о счастливой любви в старости, соимённый книге раздел — о безумии времени, сострадании и боли, «Тихие дни и тихие вечера» — об одиночестве, а «Старое зеркало» — обо всём, что отражается на стеклянной глади. Но любовь сцеплена с болью и одиночеством, приют «старосветских помещиков» соседствует с обречённым мегаполисом, история кончающейся в муках империи имеет прямое касательство к судьбе поэта, а старое зеркало не только отражает дом, сад, лес, дорогу, мирозданье, прошедшее и грядущее, но и чудесным образом остается собой — обычным и волшебным старым зеркалом. Тут-то и начинается «с другой стороны», и, по-моему, это самое главное.
Лиснянская делает ощутимым самодостаточность всего, к чему прикасается её слово. Грань между «называнием» и «метафоризацией» исчезает…
Лиснянская не хочет застить кому-либо белый свет — потому и в самых горьких её стихах свет остаётся светом, цвет (красный, синий, золотой, зелёный) — цветом, а звук (будь то птичий щебет или гул самолёта) — звуком. Всё сущее живо, может одарить радостью и взывает к состраданию.
Михаил Рощин
…Не прославлена. Не канонизирована. Не растиражирована. Не прочитана по-настоящему. Не доиздана. Не расхватана. Не-не-не-не — сколько угодно подобных «не»…
Мне ль не молчать? Я столько говорила —
И всё-то попусту, всё невпопад…
Словами зацветёт моя могила,
Но сорными, как одичалый сад.
Ах, нет, Инна Львовна Лиснянская, не сорными зарастёт, не сорными. Самыми отборными, отобранными, отшлифованными и огранёнными, будто бриллианты, —
Живыми-преживыми, цветущими всегда свежо и ново.
Наталья Иванова
Инна Лиснянская пишет много, но стихи её лаконичны. Это парадокс души, непрерывно выпаривающей из обыденности соль существенного — поэзию.
Отчётливое, недвусмысленное и не игровое слово, вот что важно для Инны Лиснянской. Она ценит серьёзное высказывание, поэтически ясно сформулированное. Прозрачный итог. Никакого эзопова языка — что сказано, то сказано. Слово равно смыслу…
Вообще-то бытует мнение, что биологически поэт не в силах преодолеть тяготение возраста…
Лиснянская, как я уже сказала, пишет чем дальше, тем чудеснее. Я даже как-то сказала, что ей удалось перевернуть песочные часы. При этом она не изменяет своей поэтике, избранному стилю сдержанного и продуманного поэтического высказывания.
Александр Архангельский
Начав печататься ещё в 1949 году, Инна Лиснянская медленно, но неуклонно восходила к вершинам поэтического мастерства; без венка сонетов «В госпитале лицевого ранения», написанного в 1984-ом (а напечатанного в России значительно позже), не обойдётся ни одна хрестоматия русской лирики ХХ века.
Всем жертвуя ради поэзии и ничем не поступаясь ради житейского блага, Лиснянская приобрела незыблемый литературный авторитет…
Дмитрий Полищук
…Настоящее и библейская древность просвечивают одно через другое, друг друга не отменяя. Благодаря этому изменяется диапазон звучания её стихов. На таком звучании — гимн Соломону — ответ старой новой Суламифи на царскую "Песнь песней”.
…Таких стихов русская поэзия еще не знала… уж никак не старческая жалоба, но — явление высокой, из каких-то других эпох любви, безотносительной ко времени и возрасту.
Станислав Рассадин
Инна Лиснянская — один из самых значительных поэтов нашего… снова спрошу: безвременья? Времени? Как бы то ни было, она с редкостным чувством достоинства обустроила свой трагически спокойный мир, где само безвременье обрело определённость времени. Того, в котором поэту удаётся не только жить, не умея и ужасаясь, но, ощутив своё двойничество с ним, взять на себя вину и беду двойника-близнеца. («…Лишены очага и крова, / Мы бежим, как за словом слово/ В обезумевшей тишине»). Расширить своё болевое поле, став, захотев стать мишенью — и притом уговаривать нас и себя: «Мне хорошо…»
КНИГИ ИННЫ ЛИСНЯНСКОЙ
Дожди и зеркала: Стихи. Paris: YMCA-press, Cop. 1983.
На опушке сна. Анн Арбор: Ардис, 1985.
Ступени: Поэма. М.: Прометей, 1990.
Воздушный пласт. М.: Правда, 1990.
Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. М.: Художественная литература, 1991.
Стихотворения. М.: Советский писатель, 1991.
После всего. СПб.: Пушкинский фонд, 1994.
Одинокий дар. Париж-Москва-Нью-Йорк: Третья волна, 1995.
Шкатулка с тройным дном: Об А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой. Московский областной музей М. И. Цветаевой в Болшеве, 1995.
Из первых уст: Избранные стихотворения. М.: Дом-музей М. Цветаевой; Изограф, 1996.
Ветер покоя: Новые стихотворения. СПб.: Пушкинский фонд, 1998.
Избранное. Ростов-на-Дону, 1999.
Вместе. М.: Грааль, Русский путь, 2000 (совместно с С.Липкиным).
Музыка и берег: Книга новых стихотворений. СПб.: Пушкинский фонд, 2000.
При свете снега: Стихотворения. СПб.: Пушкинский фонд, 2001.
В пригороде Содома. М.: ОГИ, 2002.
Одинокий дар: Стихи, поэмы. М.: ОГИ, 2003.
Без тебя: Стихи. М.: Русский путь, 2004.
Иерусалимская тетрадь. ОГИ, 2004.
Эхо: Стихотворения. М.: Время, 2005.
Хвастунья: Воспоминания, проза. М.: Вагриус, 2006.
Шкатулка, в которой стихи и проза. М.: Рус. мiръ, Московский учебник, 2006.
Сны старой Евы. М.: ОГИ, 2007.
ОТЗЫВЫ О ПОЭЗИИ ИННЫ ЛИСНЯНСКОЙ
Александр Солженицын
…Всегда — напряжённое душевное чувство, а если покой (редко) — то глубинный. Ничего искусственного, никакой позы — всегда отсердечная искренность. Душа автора дрожит, а стих — в лёгком спокойном дыхании и плотен, безупречен по форме. Чувства передаёт лаконично, малыми деталями, иногда вторичными, третичными, даже исчезающими намёками, ничего прямо-грубо. Стихи всегда кратки (как это хорошо!), а в них — законченная мысль, чувство, образ, а то и афористические строчки. И за метафорами — нет никакой нарочитой погони, измышления их.
Видно, много пришлось Вам пережить, а все боли и раны преодолены неуклонной силой духа. Из «душеломного мотива» вырастает осмысление жизни не только своей, но и вселенской…
Казалось бы: после Ахматовой и Цветаевой — до чего же нелегко проложить свою самобытность в русской поэзии, придать ей красок и быть значительной, — а Вам это удалось, и видно, что не по заданной программе, а просто, само по себе, как льётся.
Иосиф Бродский
Из того, что я читал в последние годы, стихи Лиснянской произвели на меня особое впечатление. Русский поэт, да и вообще поэт, — всегда продукт того, что написано до него, он начинает, отталкиваясь, или, наоборот, по принципу эха. Единственное эхо, которое я отчетливо различаю в стихах Лиснянской,— эхо ахматовское, и слава Богу. Она совершенно замечательный лирик, особенно в коротких стихах, — это стихи чрезвычайной интенсивности. Из всех русских поэтов, которых я знаю на сегодняшний день, Лиснянская, может быть, точнее, чем кто иной, пишет о смерти,— это действительно самое прямое отношение с «предметом», о котором она говорит. А это ведь одна из самых главных тем в литературе...
Семён Липкин
Я не удивился бы, если бы в книге Лиснянской прочёл нечто подобное строкам Верлена: «Что ты сделал, ты, что плачешь, с юностью своею?» Мне почему-то кажется, что Лиснянская ведёт свою родословную от тех французских поэтов, которых принято назвать «проклятыми». От них её «вдохновение и усталость», вера в Бога и неверие в себя, афористичность её печали и противоречивость её афористичности.
Повторяю: кисть твёрдая, жёсткая, не хочет автор приспособиться писать еловой иглой в воздушную тетрадь — вообще не хочет приспосабливаться! Ещё раз убеждаешься в том, что нет изобразительных средств сильнее, чем подробности обнажённого быта, окрылённые мыслью и музыкой…
Между тем чувство гармонии, то, что Заболоцкий обозначил когда-то аббревиатурой МОМ (мысль, образ, музыка), развито у Лиснянской так, как оно должно быть развито у истинного художника.
Только художник, черпающий мужество в смирении и вере, может определить безумие наших дней, ничуть его не страшась, как порядок, пусть и жесточайший. И все же загадка есть. Это загадка русского поэта. Через какие только муки ада не прошёл человек, а всегда оставался подобием Того, Кто создал его. Кто устами Своих поэтов говорил убийцам: «не волк я по крови своей, и меня только равный убьёт». И ещё говорил: «Смерть можно будет побороть усильем воскресенья». И ещё говорил: «И в мире нет людей бесслёзней, надменнее и проще нас». И даже та, чья поэзия родилась из чувства вины, говорит убийцам как сильная:
Не мучайте меня — умру от жалости,
Мне жалко вас, не мучайте меня.
Татьяна Бек
Инна Лиснянская — …если перефразировать известную формулу, «трагический лирик эпохи»… Пожалуй, ни один из крупных поэтов ХХ столетия не обладает столь естественной пластикой парадокса, позволяющей породнять антитезы и тем самым разрушать общие места — «чтобы от истины ходячей всем стало больно и светло»… Один из важнейших экзистенциальных уроков: личность способна состояться, лишь пройдя общий путь — с иллюзиями, с крахом, с ужасом и с верой вопреки всему, но — лишь преодолев опустошающую универсальность опыта.
Андрей Немзер
Поэзия Инны Лиснянской упорно противится жёстким определениям и строгим интерпретациям. С одной стороны, вроде бы совсем не трудно исчислить «ключевые темы» и выявить смысловые связи, организующие четыре цикла, что составили её новый сборник «В пригороде Содома»… Ну да, «Гимн» — это о счастливой любви в старости, соимённый книге раздел — о безумии времени, сострадании и боли, «Тихие дни и тихие вечера» — об одиночестве, а «Старое зеркало» — обо всём, что отражается на стеклянной глади. Но любовь сцеплена с болью и одиночеством, приют «старосветских помещиков» соседствует с обречённым мегаполисом, история кончающейся в муках империи имеет прямое касательство к судьбе поэта, а старое зеркало не только отражает дом, сад, лес, дорогу, мирозданье, прошедшее и грядущее, но и чудесным образом остается собой — обычным и волшебным старым зеркалом. Тут-то и начинается «с другой стороны», и, по-моему, это самое главное.
Лиснянская делает ощутимым самодостаточность всего, к чему прикасается её слово. Грань между «называнием» и «метафоризацией» исчезает…
Лиснянская не хочет застить кому-либо белый свет — потому и в самых горьких её стихах свет остаётся светом, цвет (красный, синий, золотой, зелёный) — цветом, а звук (будь то птичий щебет или гул самолёта) — звуком. Всё сущее живо, может одарить радостью и взывает к состраданию.
Михаил Рощин
…Не прославлена. Не канонизирована. Не растиражирована. Не прочитана по-настоящему. Не доиздана. Не расхватана. Не-не-не-не — сколько угодно подобных «не»…
Мне ль не молчать? Я столько говорила —
И всё-то попусту, всё невпопад…
Словами зацветёт моя могила,
Но сорными, как одичалый сад.
Ах, нет, Инна Львовна Лиснянская, не сорными зарастёт, не сорными. Самыми отборными, отобранными, отшлифованными и огранёнными, будто бриллианты, —
Живыми-преживыми, цветущими всегда свежо и ново.
Наталья Иванова
Инна Лиснянская пишет много, но стихи её лаконичны. Это парадокс души, непрерывно выпаривающей из обыденности соль существенного — поэзию.
Отчётливое, недвусмысленное и не игровое слово, вот что важно для Инны Лиснянской. Она ценит серьёзное высказывание, поэтически ясно сформулированное. Прозрачный итог. Никакого эзопова языка — что сказано, то сказано. Слово равно смыслу…
Вообще-то бытует мнение, что биологически поэт не в силах преодолеть тяготение возраста…
Лиснянская, как я уже сказала, пишет чем дальше, тем чудеснее. Я даже как-то сказала, что ей удалось перевернуть песочные часы. При этом она не изменяет своей поэтике, избранному стилю сдержанного и продуманного поэтического высказывания.
Александр Архангельский
Начав печататься ещё в 1949 году, Инна Лиснянская медленно, но неуклонно восходила к вершинам поэтического мастерства; без венка сонетов «В госпитале лицевого ранения», написанного в 1984-ом (а напечатанного в России значительно позже), не обойдётся ни одна хрестоматия русской лирики ХХ века.
Всем жертвуя ради поэзии и ничем не поступаясь ради житейского блага, Лиснянская приобрела незыблемый литературный авторитет…
Дмитрий Полищук
…Настоящее и библейская древность просвечивают одно через другое, друг друга не отменяя. Благодаря этому изменяется диапазон звучания её стихов. На таком звучании — гимн Соломону — ответ старой новой Суламифи на царскую "Песнь песней”.
…Таких стихов русская поэзия еще не знала… уж никак не старческая жалоба, но — явление высокой, из каких-то других эпох любви, безотносительной ко времени и возрасту.
Станислав Рассадин
Инна Лиснянская — один из самых значительных поэтов нашего… снова спрошу: безвременья? Времени? Как бы то ни было, она с редкостным чувством достоинства обустроила свой трагически спокойный мир, где само безвременье обрело определённость времени. Того, в котором поэту удаётся не только жить, не умея и ужасаясь, но, ощутив своё двойничество с ним, взять на себя вину и беду двойника-близнеца. («…Лишены очага и крова, / Мы бежим, как за словом слово/ В обезумевшей тишине»). Расширить своё болевое поле, став, захотев стать мишенью — и притом уговаривать нас и себя: «Мне хорошо…»
КНИГИ ИННЫ ЛИСНЯНСКОЙ
Дожди и зеркала: Стихи. Paris: YMCA-press, Cop. 1983.
На опушке сна. Анн Арбор: Ардис, 1985.
Ступени: Поэма. М.: Прометей, 1990.
Воздушный пласт. М.: Правда, 1990.
Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. М.: Художественная литература, 1991.
Стихотворения. М.: Советский писатель, 1991.
После всего. СПб.: Пушкинский фонд, 1994.
Одинокий дар. Париж-Москва-Нью-Йорк: Третья волна, 1995.
Шкатулка с тройным дном: Об А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой. Московский областной музей М. И. Цветаевой в Болшеве, 1995.
Из первых уст: Избранные стихотворения. М.: Дом-музей М. Цветаевой; Изограф, 1996.
Ветер покоя: Новые стихотворения. СПб.: Пушкинский фонд, 1998.
Избранное. Ростов-на-Дону, 1999.
Вместе. М.: Грааль, Русский путь, 2000 (совместно с С.Липкиным).
Музыка и берег: Книга новых стихотворений. СПб.: Пушкинский фонд, 2000.
При свете снега: Стихотворения. СПб.: Пушкинский фонд, 2001.
В пригороде Содома. М.: ОГИ, 2002.
Одинокий дар: Стихи, поэмы. М.: ОГИ, 2003.
Без тебя: Стихи. М.: Русский путь, 2004.
Иерусалимская тетрадь. ОГИ, 2004.
Эхо: Стихотворения. М.: Время, 2005.
Хвастунья: Воспоминания, проза. М.: Вагриус, 2006.
Шкатулка, в которой стихи и проза. М.: Рус. мiръ, Московский учебник, 2006.
Сны старой Евы. М.: ОГИ, 2007.
Птичьи права. М.: АСТ, Хранитель, 2008.
Поэт — Лиснянская. Назван новый лауреат национальной поэтической премии. Очередным, пятым лауреатом национальной премии «Поэт» стала Инна Лиснянская. Пока члены жюри обдумывали выбор и участвовали в многоступенчатом тайном голосовании, Лиснянская претворяла в слова счастливо расслышанные мелодии. В этом году появилось несколько подборок ее новых стихотворений. (читать дальше)
Ефим Бершин, описывая церемонию: «Ожидал, что премию «Поэт» присудят Инне Львовне Лиснянской ещё в прошлом, юбилейном для неё году. Не присудили. Зато теперь, когда прошлогодний победитель Тимур Кибиров объявил со сцены её имя, зал встал.
(читать дальше)
Инна Лиснянская. «Тавро на времени». Те, кто заодно со всем советским отрицает русскую поэзию советского периода, как будто записывают в поэты Грибачева, Софронова и прочих Жаровых, которые советскими были, а поэтами — никогда, и забывают, что во вполне зрелые годы этой людоедской власти писали Мандельштам, Пастернак, Ахматова, Крандиевская, Заболоцкий, Тарковский, Липкин, Слуцкий, Самойл (читать дальше)
Поэтесса Инна Лиснянская скончалась в Израиле на 86-м году жизни. Похороны поэта состоятся в России. Она родилась в 1928 году в Баку (читать дальше)
Телеканал "Культура", "Новости культуры": Ушла из жизни поэтесса Инна Лиснянская. В возрасте 85 лет в Израиле ушла из жизни известная поэтесса Инна Лиснянская. Её творчество формировалось во времена, когда обрести внутреннюю свободу было невероятно трудно (читать дальше)
12 марта 2014 года не стало Инны Лиснянской. Евгений Попов и Олеся Николаева вспоминают поэта (читать дальше)
19.09.2011 Интервью Олега Хлебникова с Инной Лиснянской в
. (читать дальше)
Книги этого автора:
наши партнёры
