Проще всего, говоря о творчестве неизвестного начинающего поэта, заявить то, что первое приходит в голову: с такими стихами можно пройти творческий конкурс в Литературном институте, и защитить диплом можно, и для первой книжки они подойдут. Но говорить о Дмитрии Гасине как о поэте, то есть как о явлении литературы, сложно. Много детского — оно всегда умиляет свежестью, но это берёзовый сок, а не бензин, на нём далеко не уедешь. Мало сверхопыта. Обычный, житейский, есть, и он отражён: любовь, разлука, дружба, курица жарится, дождь пошёл, осень наступила... И всё-таки попробую в обычном дебюте найти зёрна или ростки будущего События. Лирический герой снял квартиру: «Девятый этаж — видны Текстили, Кузьминки». Пригласил любимую девушку: «И вот час ночи. Сижу на кухне. А ты уснула. / Листаю книжку. Чешу лодыжку. О ножку стула». Наступила жизненная гармония «В ожидании чуда... Я проснусь, я открою глаза, я увижу / Яркий свет за окном над пейзажем пустым, привычным». Но тут в привычный мир вторгается необыкновенное: «Посмотри календарь: под числом, под восходом, ниже — /Там написано: «Счастье» почерком частым, птичьим». Поэзия и должна быть такой, отражающей сверхопыт, не о том, что есть и очевидно, а о том, что сквозит, мерещится, — о чуде, словом. Вот с любимой поссорились. «Это едкая меткость обид / И развязность прерывистой речи...» С кем не бывало! Но в конце стихотворения: «Ночью плачет вода из под крана». Простенько, а — поэзия. То ли вода сопереживает лирическому герою, то ли лирический герой сквозь свои страдания находит силы сопереживать — стихии, пусть и в таком домашнем выражении. «В кипящем масле жарил курицу, / точнее, две её ноги» — кажется, бытовая зарисовка. А вдруг оказывается, что — стихи о взаимоотношениях с иным миром: «И только тень её безногая / Смотрела скорбно на меня!..» — просто встреча Одиссея и Ельпенора у входа в Аид. Наступила зима. «Ты только посмотри, какая вьюга!.. Тоска и время в снежной круговерти». Конечно, необходимо глобализовать свои погодные переживания, а где «круговерть», там и рифма «смерть»... Но она появляется в строках, достойных поэзии, и жаль, что первая половина стихотворения так привычно обычна, нетерпеливый читатель может и не добежать взглядом до интересного: «Свяжи нам тёплый свитер на двоих: / Мы спрячемся от старости и смерти / И спрячем в нём родителей своих, / И лес, и речку — как письмо в конверте. / И дом. И всех. Ну разве бросишь их?» Тема продолжается в другом стихотворении, по-моему, лучшем в книге. Воспоминание о детстве поднимается до образа рая. Здесь есть что увидеть, есть что прочувствовать читателю и есть над чем подумать:

Если Дмитрий Гасин пишет теперь так, то это уже не зерно, а побег, поэтическая отрасль, которую из литературы голыми руками не вырвешь.

Надежда Горлова,

  

Исполненность назначеньем

Дмитрий Гасин – очень молодой, но уже состоявшийся поэт. Это его первая книга, исполненная вдохновенного и взволнованного подъема, как оно бывает в начале пути. Но ее надо читать без скидок, ибо автор и сам остро ощущает свое предназначение и неслучайность высшего г у л а, который ему дано расслышать и передать в своих строках:

Может быть - предисловие, или эпиграф,

Предстояние перед травой и водой,

Далеко не игра – не заходится в играх

Сердце так, не бывает - такой

Удивленной исполненности назначеньем,

Словно каждая капля тебя узнает,

Принимает на лист, одаряет свеченьем,

Место рядом с собою дает...

            Такие стихи случайно или ради красного словца не пишутся. Они – настоящие, как та же трава, вода, листва. Они – явление природы. Да, поэт творчески освоил уроки великих обериутов, но когда он пишет свежие строки: «Рюмки, бутылкины дети, / пузато смеются в буфете», - то это не калька чужих приемов и интонаций, это его, Дмитрия Гасина, добрая улыбка, укрощающая окрестный абсурд бытия... он любит традиционные ритмы, но тихонько, как плывущую по летнему озеру лодку, раскачивает их, накреняет, обновляет.

            Всю книгу пронизывает ностальгия по канувшему детству, которое на самом деле не у всех людей проходит, о чем свидетельствует и первооткрывательский язык поэта, и свой личный синтаксис, и его изумленная, как бывает у детей, реакция на самые обыденные вещи, и способность стремительно переходить от ужаса к восторгу, от неприятия к полному доверию, от минора к мажору.

            Мажора все-таки больше.

            Читая стихи Гасина, я то и дело вздрагивала от новизны – казалось бы, обычные слова, но они так прислонены рукой поэта друг к другу, что вдруг являют совершенно новые смысловые грани. «И плакали улитки с тополей»; «со мной случилась осень»; «она цвела медлительной походкой» – так может сказать только настоящий и еще не уставший художник...

            Пожалуй, стихи Дмитрия Гасина можно сравнить с живописью наива, когда это – наив мастера, наив талантливого максималиста, наив сильного и светлого человека, который твердо стоит на своих бытийных (это лишь с виду кажется, что проостых) позициях:

Отец войдет, обнимет крепко-крепко,

До хруста сладкого, и скажет:  “Здравствуй, сын!”

И счастье будет цельное, как репка,

А не по долькам, словно апельсин.

            Я желаю первой книге Дмитрия Гасина (эпитет опустим) п у т и. он сразу же взял такую высокую и ответственную ноту, что обратного хода нет.

Татьяна БЕК

17 сентября 2004 года

    

            Кропотливое, медленное, скрытное, обидчивое, дерзкое, простодушное, опрометчивое , жестокое, кощунственное, безнадежное дело поэзии... Со стороны кажется: вот, сидит человек, бьется над словом, ищет рифму – он не рифму ищет, а судьбу себе выбирает, не над словом бьется, а над душой своей трудится, сам себя по кирпичику строит.

            Я напоминаю о такой тривиальной вещи, потому что многие сейчас о том позабыли. И читатели, и те, которые наоборот. Им, может быть, думается, что тут дело вдохновения, или, наоборот, технологии, которую можно усвоить. Но нет такой могучей технологии и нет такого легкого вдохновения. мне кажется, что Дмитрий Гасин это понимает. Я чувствую в его стихах готовность искать и рисковать, терпеть и ждать. Наряду с тем, что уже найдено и даже отчасти предвосхищено, как это бывает у молодых поэтов, которые многое знают вперед, на вырост:

Не с ветвью, покидая дерево,  

Друг с другом расстаются листья –

У времени не человечье – зверево

Обличье и повадка  лисья.

            Дмитрий Гасин пишет, в основном, традиционными размерами, с эпизодическими вылазками в область свободного стиха. Мне запомнились «старинные татарские стрелы со свистком, издающие в полете протяжный, высокий звук»:  «Летит, несет смерть и поет».

По-моему, отличный стих и превосходная каденция для верлибра.

            Не буду больше выковыривать изюм из сайки и умножать примеры удачных строк. Закончу легкомысленным пассажем. Поэты, как известно, делятся на собачников и кошатников, причем вторых, по моему впечатлению, больше. Дмитрий Гасин здесь примыкает к большинству, подчеркивая свое умение легко сходится с котами. «При огромной разнице в воспитании», - не забывает напомнить он с чувством собственного достоинства и поэтической правоты. И правильно. На одной скромности далеко не уедешь.

Григорий Кружков

Вместо послесловия

  

Дмитрий Гасин – поэт-«ученик» в чистом виде, основопологающим качеством его творческой психологии является примат восприятия над самоутверждением. Я не видел поэта более открытого для критики, чем Гасин. Он готов бесконечно править и переделывать свои стихи. Однако есть и лейтмотив, есть единство пафоса. Я бы назвал этот пафос сентиментальным. Лирический герой Дмитрия всегда стремиться позаботиться о ком-то, пожалеть кого-то: больного друга; вянущую розу; себя, забытого кем-то в чужом дому; «родителей своих, \ И лес, и речку», «и дом»... Конечно, поэтический голос Дмитрия Гасина еще ломок и подлежит дальнейшей обработке. Дмитрий очень хорошо усвоил мысль Гете о том, что бог поэзии – в деталях. Его стихи наполнены осязаемыми предметами. Художественное образование дает о себе знать – автор имеет вкус к изображению. Есть безусловно удачные и законченные стихи, они, кстати, были уже замечены на стихотворных конкурсах, в которых Дмитрий принимал участие. Я бы отметил такие стихотворения, как «Давай, я напишу тебе письмо», «Аптечка», «Rosabella», «Вагон – тревожное хозяйство», «В кипящем масле жарил курицу». Если взять стихотворение “Аптечка”, - в чем его сила? В достоверности ситуации? В интонационной естественности? В экономности и точности высказывания? Конечно, и в том, и в другом, и в третьем. Но самое главное – что подлинный объем стихотворения превышает эти двенадцать строчек, умолчания наполнены конкретным содержанием: больной человек действительно мудрее здорового, и такая древняя тема, как непрочность человеческого существования, открывается нам в этой аптечке как будто впервые.

Алексей  Тиматков

 Вместо послесловия