О стихах комедии Грибоедова неопровержимо сказал Пушкин: «половина — должны войти в пословицу». Всего прочнее в составе нашей речи укоренилось название пьесы — «Горе от ума». Сюжет «гениальнейшей русской драмы» (Александр Блок) — поражение умницы и умника. Грезящая о чистой и свободной (как в лучших книжках) любви София страшно обманывается в своем избраннике и, защищая его, действует по правилам того общества, из которого хочет вырваться, — запускает сплетню о Чацком. Придумавший идеальную Софию, уверенный в силе и обаянии своего ума Чацкий не хочет видеть реальности, обрекая себя на осмеяние
и бегство в никуда. Ум приносит только горе — в любви, в государственной службе, в оппозиционной деятельности, в словесности, в театре… «Молчалины блаженствуют на свете». Но смешные мечтательницы и энтузиасты по-прежнему стремятся жить своим умом. Сколько бы Репетиловых их ни пародировало, как бы ни сокрушался знающий жизнь Фамусов, что бы ни говорила княгиня Марья Алексеевна.

Представленные в сборнике произведения объединяет мысль, отражающая творческое кредо автора, — писать просто о сложном. Ясность и изящный слог Владимира Гржонко, дважды лауреата Литературной премии им. Марка Алданова, делают его прозу привлекательной и для приверженцев постмодерна, и для почитателей классической русской словесности.

В новую книгу Ольга Гренец включила рассказы, которые публиковались в американских и русских журналах последние три года. Фокус рассказов переносит читателя из Сан-Франциско в Санкт-Петербург и обратно, но на каком бы полушарии персонажи книги ни находились, они органически вписаны в окружающие их реалии современного мира. Сами же истории: про семейные отношения и воспитание детей, поиски своего места и гендерной идентичности, верность воспоминаниям юности и служение делу, — рассказаны с юмором и редким талантом, присущим Гренец, — легко, в одно касание, проникнуть в тему и всегда с неожиданного, порой фантастического ракурса. Многие рассказы до мелочей реалистичны, и всё же читателя не оставляет ощущение, что они, подобно притчам, универсальны и вечны. Будь то полностью развёрнутая история или идея из одного абзаца, тексты этого сборника заставят читателя задуматься, заново пережить и переосмыслить свой личный опыт.

Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776—1822), задумывая свои «Эликсиры сатаны», собирался показать, как он сам писал, «на примере причудливой, удивительной жизни человека, над которым силы небесные и демонические властвовали еще с рождения, все таинственные связи человеческого духа с высшими принципами». Получился «роман-головоломка, роман-ребус. Или, если угодно, роман — система зеркал, где никто и ничто не существует в единственном числе, и все повторяется, отражается одно в другом» (Евгений Клюев). Монах Медард, от имени которого Гофман рассказывает душераздирающую историю, не может противостоять искушению отведать дьявольский эликсир, который пробуждает в нем самые низменные страсти — вплоть до убийства и кровосмесительства. Все подробно описанные ужасы стилизованы под популярный в то время готический роман, однако местами явно пародируют его. В этом Гофман определенно опередил свой век, словно заглянув в наши дни, когда «ужастики» стали привычным развлечением для массового читателя. Для всех, кто «любит бояться», «Эликсиры сатаны» — один из шедевров-первоисточников.

Прочесть эту книгу вам следует хотя бы потому, что она написана котом — котом по имени Мурр. Этому коту даже поставлен памятник в немецком городе Бамберге. Сидит Мурр на правом плече своего хозяина, сам памятник стоит на площади, носящей имя его хозяина, перед театром имени все того же хозяина. Так что придется, не смотря на явное неудовольствие кота Мурра (прочитав книгу, и вы узнаете его характер), назвать имя его хозяина: Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776—1822). Да, этот кот весьма эгоистичен и ужасно патетичен. Зато благодаря этому коту у вас есть возможность познакомиться с великим композитором Иоганнесом Крейслером, страницы жизнеописания которого Мурр использует в качестве промокашек… Ну и заодно понять, каково жилось в реальной Германии начала ХIХ века реальному писателю, капельдинеру, художнику Эрнсту Теодору Гофману, написавшему под конец жизни великий роман, который соединил в себе трагическое, ироническое, романтическое и смешное. Ровно так, как это и бывает в жизни — что человеческой, что кошачьей.

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман (1776—1822) в 1805 году сменил имя Вильгельм на Амадей, в честь своего кумира Моцарта. Удивительный сплав умений и талантов: юрист по образованию, музыкант и художник. Службу ненавидел, но все попытки зарабатывать на жизнь искусством терпели крах, и он был вынужден ходить в присутствие. А еще в часы, свободные от чиновной рутины, сочинения опер и раскрашивания стен, он придумывал сказки и повести. И вряд ли мог предположить, что именно с этой стороны к нему подберется бессмертие. Правда, далеко не сразу. В Германии в ту пору в моде был красивый романтизм, а Гофман вечно предлагал читателю нечто уродливое и страшное: мышиный король со свитой, песочный человек, крошка Цахес… Обыватели недоумевали: с чего это ему такое мерещится? Так столько же лет на государственной службе, господа! Насмотрелся! Жестокий реализм сказочника Гофмана высоко оценили в России. Белинский назвал его «живописцем внутреннего мира», а Достоевский перечитал всего Гофмана по-русски и по-немецки. И многое, как мы знаем, усвоил.

«Дело Артамоновых» (1925) Максим Горький (1868—1936) написал в эмиграции, в Италии. Романное время — всего 56 лет, с 1861 по 1917 год. По меркам истории ничтожный промежуток, но для российского предпринимательства — вся его эпоха, «от рассвета до заката». Многие годы в России роман прочитывался как политизированный, идеологически злободневный текст от «великого пролетарского писателя». Однако сегодня вполне понятно, что глубокие наблюдения Горького над природой человека, над трансформацией людских характеров позволяют причислить его к самым значительным модернистам в мировой и отечественной литературе ХХ века, поставить в один ряд с Фолкнером, Андреем Белым, Джойсом и Томасом Манном.