Книги

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

Вадим Жук — первоклассный и самостоятельный  поэт и драматург. И все же приятнейшее для него занятие, как вы поймете, прочитав эту книгу — передразнивать классиков. «Как они (Жук и его Муза) поворачивают, перетолковывают, перелицовывают давно известные сюжеты — это же счастье!» (Юлий Ким). Но вот что удивительно: главное чувство, с которым сатирик и пародист подступается к своим беззащитным соавторам — любовь. «Любимейший Островский», «любимейший Гоголь»… «Я не побоялся ставить колонки своих строк рядом с могучими грибоедовскими шеренгами». И правильно сделал, что не побоялся, — любовь и смех всегда побеждают страх.

читать дальше

След в след, или Любовь к классике
В лицо Вадима Жука знают, кажется, все, кто следит за телеверсиями театральных капустников и посещает юбилейные вечера в Доме актера. Не все, правда, знают, что он там не просто веселый зритель, а автор многих блестящих текстов, звучащих со сцены. И уж совсем мало кому ведомо, что Вадим Жук — серьезный и глубокий поэт, стихи которого следует читать «медленно, радостно, напряженно и внимательно» (Лев Рубинштейн). Что же касается его известности как поэта, то просто она «обратно пропорциональна его подлинному месту в сегодняшней поэзии» (Игорь Иртеньев).  Изменить эту несправедливую пропорцию и призвана книга «Жаль-птица».

читать дальше

Жаль-птица

Однажды Василь Владимирович Быков (1924—2003) сказал своему другу Алесю Адамовичу: «Мир может спасти только один человек. И этот человек — ты». С такой убежденностью в личной ответственности за все он сам и жил, и воевал, и писал свои книги. Сюжеты у его военных повестей чаще всего просты, «приключений» в них не так много. Но в сердцевине каждого сюжета есть непреложное условие — беспощадный нравственный выбор, встающий перед героем. Это и в «Сотникове», и в «Дожить до рассвета», и в «Блиндаже», и в «Часе шакалов». В «Сотникове» вообще нет батальных сцен, там и немцев-то не видно — пленные партизаны, сельские бабы, полицаи — все свои. Но внутренний градус противостояния Сотникова и Рыбака, чести и подлости таков, что не всякий танковый бой по накалу с ним сравнится. «Час шакалов» выпадает из военной тематики, это повесть о нашем времени. Но и здесь выбор у «афганца» Ступака из президентской охраны тот же, что и у Рыбака — честь или бесчестье, спасение совести или участие в «ликвидации». Не зря о Василе Быкове говорили, что он так и не вернулся с войны.

читать дальше

Час шакалов. Сотников. Дожить до рассвета. Блиндаж
Василь Владимирович Быков (1924—2003) умел держать удар — война научила. Но когда осенью 1965 года повесть «Мертвым не больно» была напечатана на белорусском, а через год «Новым миром» по-русски, ему пришлось совсем туго — разгромные статьи в «Правде» и «Огоньке», пристальный интерес органов госбезопасности и, наконец, предложение партийных функционеров «убраться за рубеж». Его война продол- жалась, но теперь по нему били не немцы, а свои. А значит, повесть по- пала в самую точку, она была именно о том, кто был свой, а кто чужой в страшной военной мясорубке, да и после нее. Всю свою писательскую жизнь Василь Быков пытался в этом разобраться. Свой ли лейтенанту Василевичу смершевец Сахно, который заставляет застрелиться раненого Юрку Стрелкова, а сам сдается в плен? Свой или чужой партизанке Зоське ее товарищ по отряду Антон Голубин (повесть «Пойти и не вернуться»), который мечется между чувством военного товарищества, прямым предательством, попыткой отсидеться и спастись? Нет у Зоськи заранее заданного ответа, нет его и у Василя Быкова. И каждый читатель найти этот ответ должен сам.

Перевод с белорусского Василя Быкова, Михаила Горбачева. Сопроводительная статья Натальи Игруновой

Наталья Игрунова — литературный критик, переводчик, радиоведущий. Окончила факультет журналистики МГУ. Первый заместитель главного редактора журнала «Дружба народов». Основная сфера профессиональных интересов — современная русская литература в общекультурном и социальном контексте, литература стран ближнего зарубежья. Автор книги «Воздух времени. После СССР: мы и наши мифы» (2015).

читать дальше

Мертвым не больно. Пойти и не вернуться

В авторский сборник И. А. Бунина (1870—1953) «Темные аллеи» вошли его лирические новеллы, написанные с 1937 по 1949 год. В этих историях, объединенных вечной темой любви, не только представлена целая галерея пленительных женских портретов, но и выведена своего рода формула русской любви: в России 1910-х годов, в России накануне грозных исторических потрясений любовь неизменно оканчивается трагедией. «Я тридцать восемь раз писал об одном и том же», — говорил Бунин об этом цикле, который считал самым совершенным своим произведением и который до сих пор остается в числе главных отечественных книг о любви.

читать дальше

Темные аллеи
О неоконченном «Театральном романе» Михаила Афанасьевича Булгакова (1891—1940) так много и так ярко сказано, что стоит ограничиться несколькими цитатами. «Острота и готовность к насмешке так и бьёт из-под пера… Живейший диалог, много диалога, и он брызжет смехом» (Александр Солженицын). «Это трагическая тема Булгакова — художник в его столкновении все равно с кем — с Людовиком ли, с Кабалой, с Николаем или с режиссером» (Елена Булгакова). «Мир «Театрального романа» со всеми его пороками, со всей его «закулисной безжалостностью» и «остротой личных интересов» (это слова Владимира Немировича-Данченко) омывается авторской любовью, той самой любовью творца, которая принимает и благословляет жизнь во всех ее формах и разновидностях, от инфузории в виде Демьяна Кузьмича до такого сложнейшего человеческого образования, каким представлен гениальный актер Иван Васильевич» (Анатолий Смелянский). В общем, имеет смысл усомниться в правдивости слов автора, которые он вынес в предисловие к роману: «Ни таких театров, ни таких людей, какие выведены в произведении покойного, нигде нет и не было». Были. И есть.

читать дальше

Записки покойника (Театральный роман). Дьяволиада. Роковые яйца. Тайному другу

Повесть «Собачье сердце» написана М. А. Булгаковым в январе-марте 1925 года, в СССР впервые опубликована в журнале «Знамя» в 1987 году, но до публикации широко ходила в самиздате. История введения «Собачьего сердца» в «официальный оборот» подробно описана в статье М. О. Чудаковой, завершающей эту книгу. Огромная популярность пришла к булгаковским героям после чрезвычайно удачной экранизации книги в 1989 году. Шарик-Шариков, профессор Преображенский, доктор Борменталь, председатель домкома Швондер стали нарицательными персонажами. А история о бездомной собаке, принявшей после хирургической операции человеческий облик, но затем под влиянием идей о классовой вражде пролетариата и буржуазии вновь утратившей его, обрела почти фольклорную известность. Сегодня обращенное к человеку определение «Шариков» — синоним глупости, жадности и неблагодарности. Пес Шарик, между прочим, таким не был — это чисто людские свойства.

читать дальше

Собачье сердце. Похождения Чичикова. Китайская история

Известный литератор в раздражении заметил: «Теперь, когда молодежь читает только одну книгу…» Он имел в виду «Мастера и Маргариту» — и, в общем, не без некоторого основания. С момента первой публикации (1966—1967) и до сего дня роман Михаила Булгакова неизменно возглавляет российские рейтинги читательской популярности. Рассказ о том, как Сатана со свитой в пасхальную неделю посетил предвоенную Москву, сопряженный с описанием событий двухтысячелетней давности в библейском Ершалаиме, стал для нескольких поколений молодых людей и учебником советской истории, и «Евангелием от Булгакова». При этом для многих читателей образ Мастера слился с портретом самого Михаила Афанасьевича, который в 1930 году «лично, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе». Вскоре и выяснилось, что рукописи не горят, и пророчество Воланда («Ваш роман вам принесет еще сюрпризы») вполне сбылось.

читать дальше

Мастер и Маргарита

«А роман я допишу, и, смею уверить, это будет такой роман, от которого небу станет жарко…». Так в 1923 году Михаил Афанасьевич Булгаков (1891—1940) пишет о «Белой гвардии» — первом, а по мнению некоторых литературных специалистов, и лучшем своем романе. «Толстовский ген»в «Белой гвардии» очевиден. Правда, баланс сильно нарушен: войны в романе с избытком, а мира сильно меньше, чем у Толстого — его с большим трудом пытаются сохранить в доме Турбиных. Это плохо удается: в Гражданскую войну собрать за одним столом семью ничуть не проще, чем собрать
распавшуюся родину и восстановить разрушенную жизнь. Удивительно проницателен и мудр взгляд молодого, в сущности, человека на трагедию крушения русского мира. О чем, уже эмигрировав из этого ставшего для него чужим мира, написал другой выдающийся писатель, Георгий Адамович: «С высот, откуда ему открывается вся панорама человеческой жизни, он смотрит на нас с суховатой и довольно грустной усмешкой. Несомненно, эти высоты настолько значительны, что на них сливаются для глаза красное и белое — во всяком случае, эти различия теряют свое значение». Даже в сегодняшней России, век спустя, такое понимание истории приживается трудно.

читать дальше

Белая гвардия

Перед нами единственный роман английской писательницы и поэтессы XIX века Эмили Бронте (1818—1848), средней и наиболее загадочной из знаменитых сестер Бронте. Он уверенно вошел в классику мировой литературы и остается востребованным вот уже более 150 лет. Волею автора сразу два рассказчика с первой страницы втягивают читателя в странную и жуткую историю обитателей двух соседних поместий, затерянных среди вересковых просторов Йоркшира. Тайная шкатулка, забытые письма, бурная, помутившая рассудок страсть кажутся началом захватывающего любовного романа, но чем дальше, тем страшнее становятся судьбы добропорядочных семейств. Соперничество между влюбленными в одну женщину героями перерастает в ненависть и непримиримую вражду с трагической развязкой. По мнению современника Э. Бронте поэта Данте Россетти, «это дьявольская книга, немыслимое чудовище, объединившее все самые сильные женские наклонности». В наши дни зрителями Британского телевидения «Грозовой Перевал» назван главной романтической книгой всех времен. Роман неоднократно экранизирован и переведен на многие языки.

читать дальше

Грозовой Перевал