Книги

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

Александр Дюма (1802—1870) в своей литературной работе не знал устали и не допускал простоев. В результате — больше ста тысяч страниц рукописей за пятьдесят лет непрерывного творчества. Но самая ослепительная вспышка таланта случилась у Дюма в 1844 году, когда он практически одновременно написал два самых известных в мире приключенческих романа — и «Три мушкетера», и «Граф Монте-Кристо». Натура яркая, театральная, увлекающаяся, Дюма, разумеется, жил страстями своих героев. Замок, построенный им для себя в Порт-Марли, он назвал Монте-Кристо, а в двухстах метрах от него соорудил еще и дворец-кабинет под именем замка Иф. Он первым играл в своих героев, а следом за ним в графа Монте-Кристо играет весь мир. «Не бросай ты нас, зловещий красавец Эдмон Дантес, — пишет о своем любимом персонаже Вероника Долина. — Мы на вас смотрим, граф Монте-Кристо. И помним, что вам завещал аббат Фариа, номер двадцать седьмой: “Ты вырвешь зубы дракону и победишь львов”».

читать дальше

Граф Монте-Кристо
Когда тебе всего шестнадцать и впереди ОГЭ, в твою жизнь внезапно врывается арт-марафон. И вот ты уже готовишься к конкурсу косплея, поешь дуэтом и втайне рисуешь такого красавца в доспехах, что сама не веришь в происходящее. И ничего, что тебе с детства не повезло
с фамилией — возможно, в этом как раз твоя удача! Главное — шагнуть за грань. Повесть о девятикласснице Але Суворовой, ее мечтах и сомнениях, дружбе, первой любви и поиске себя.

читать дальше

На два голоса

Рассказы Ксении Драгунской — это всегда честные истории, касающиеся болевых точек нашего времени. Автор просто и даже весело говорит об очень сложном и горьком. Взрослеть трудно и больно, жизнь не сахар, но хороших людей больше, чем плохих, и с помощью хороших людей можно преодолеть любые трудности — вот, пожалуй, главное, в чем убеждает своих читателей автор. Первую и вторую части сборника составляют новые, не публиковавшиеся ранее тексты.

Иллюстрации: КАПЫЧ

читать дальше

Ангелы и пионеры

Туда нельзя? Может, оно и так. Однако в жизни всех героев нового романа Ксении Драгунской однажды случится озеро. Будет оно так велико, что каждый даст ему свое имя. Все дороги, как бы ни петляли по жизни, обязательно сойдутся к его берегам, и всякий мужчина в кризисной ситуации найдет ответ и спасение в Странноприимном Огороде — переможется, перетерпит, пополнит иссякшие силы и вернет способность двигаться дальше. И да хранит его Блаженный Пролетарий.

читать дальше

Туда нельзя: четыре истории с эпилогом и приложением
Мама любит дочку, дочка — маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форсмажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов — известные писатели, художники, психологи — на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.

читать дальше

Дочки-матери, или Во что играют большие девочки

Достоевский часто чувствовал себя одиноким среди современников. К его творчеству со скепсисом относился Тургенев («обратное общее место»). Лев Толстой ценил лишь «Записки из Мертвого дома», усматривая в романах «серьезное отношение к делу и дурную форму». Однако «Преступление и наказание» (1866) — первый из романов так называемого пятикнижия Достоевского — безусловно, встает в один ряд с другими великими романами ХIХ века. Уголовная фабула, идеологические поединки главного героя с проницательным следователем, пьяненькие, нигилисты, бесшабашные студенты, кроткие блудницы-святые, картины сжигаемого летним солнцем Петербурга — непримиримые контрасты, какофония и симфония бытия — определяют структуру созданного Достоевским жанра философского полифонического романа. С необычайной остротой ставит он ключевые вопросы человеческого существования: о праве на «кровь по совести», вере и неверии, жертве, покаянии и прозрении. «Мой идеализм — реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние 10 лет в нашем духовном развитии, — да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! <...> Ихним реализмом — сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось» ( письмо А. Н. Майкову, 11 декабря 1868).

читать дальше

Преступление и наказание

Ранний роман Федора Михайловича Достоевского (1821—1881) «Униженные и оскорбленные» существует как бы в тени его «великого пятикнижия» («Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы»). Но именно эта книга, опубликованная в 1861 году, вывела из тени самого Достоевского, позволила ему заново дебютировать — после десятилетия каторги, ссылки и армейской службы. «В романе, — писал автор, — есть полсотни страниц, которыми я горжусь». Можно предполагать, что речь идет о совершенно новом жизненном опыте, размышлениях Федора Михайловича о писательском творчестве (Иван Петрович, главный герой романа, отчетливо автобиографичен), любовных терзаниях, пережитых самим Достоевским в годы ссылки, его нравственных поисках. Оскар Уайльд, оценивая и сравнивая романы Толстого, Тургенева и Достоевского, особо выделял именно «Униженных и оскорбленных», в которых он находил связь с античной трагедией и слышал «отзвук сострадания».

читать дальше

Униженные и оскорбленные

Повестями «Белые ночи» и «Неточка Незванова» жизнь Федора Михайловича Достоевского (1821—1881) словно разрубается надвое — до ареста и после. Остается в прошлом герой «ночей», мечтательный, робкий человек, ровесник автора («Поверите ли, ни одной женщины, никогда, никогда! Никакого знакомства! И только мечтаю каждый день, что наконец-то когда-нибудь я встречу кого-нибудь»). Так и не будет дописана история талантливой и не слишком счастливой Неточки (но она предвосхитит тему страдающего ребенка, которая станет постоянной в творчестве Достоевского). В 1849 году, вскоре после публикации «Белых ночей», за участие в революционном кружке петрашевцев писатель будет арестован и заключен в Петропавловскую крепость. К незавершенной книге о Неточке он сможет вернуться лишь спустя десятилетие, после того как отбудет каторгу и ссылку — но он просто оборвет роман, превратив его в повесть, потому что это будет уже совсем другой писатель. «Впереди были крупнейшие романы мирового уровня, главные романы русской классики, которые давно уже именуют “гениальным пятикнижием”» (Людмила Сараскина), но от боли за неприкаянных героев раннего Достоевского, от сострадания к ним сердце щемит и сегодня.

читать дальше

Белые ночи. Неточка Незванова
Сверхпопулярный в России на рубеже веков «король фельетона» и «король репортажа» Влас Михайлович Дорошевич (1865—1922) — талантливый, остроумный, азартный — не смог отказать себе в притязании на еще один титул. Он создал собственное царство литературно-этнографической сказки. Дорошевич много странствовал по миру, жадно впитывал впечатления. «Каждый день узнаю, вижу такую массу нового, интересного, что сразу нет возможности даже сообразить все. Мне часто кажется, что я сошел с ума и все, что я вижу кругом, — кошмар. До того все чудовищно и красиво в одно и то же время». Это он об Индии. Многие из придуманных Дорошевичем (или все-таки услышанных?) индийских легенд и мифов — о клевете, о реформах, о статистике, о приспособленцах, о дураках — российским властям того времени казались опасными и несвоевременными. Но времена и власти меняются, а сказки Дорошевича, как и положено настоящим сказкам, остаются актуальными.

читать дальше

Дар слова: индийские сказки и легенды

Нашумевший бестселлер Дональда Стэнвуда можно отнести к жанру "ретроспективного детектива" — действие происходит в двух временных плоскостях, в Германии двадцатых и Европе - Америке шестидесятых годов. Вымышленные персонажи действуют бок о бок с реальными историческими личностями (Гитлером и его окружением, миром кино предвоенного Берлина, "автомобильным королем" Этторе Бугатти), — в поисках "седьмого лимузина", королевского "Бугатти", который можно по праву считать центральным героем этого остросюжетного романа.

читать дальше

Седьмой лимузин