Это пятнадцать звуковых работ Вероники Долиной, выпущенных за двадцать лет (первая — в 1985-м, а новейшая — в 2005 году). Лучшее, что написано ею и спето множеству слушателей. Или каждому. «Впервые. Все диски. Хронически. Гомеопатически. Документально. Эпос. Элегия. Энергия Эго».

«XX век улетает, тлея, как два креста c вятого Андрея». В новую книгу классика современной русской поэзии Андрея Вознесенского вошли стихи ХХI века. Те же блеск и ясность метафор, та же напряжённая строка, та же чёткость «картинки» перед глазами. Но — новый мотив: «Работа тяжёлая — воскресение: осталась кровавая мука испарины». И вывод, с которым не сможет не согласиться читатель: « Я потрясающе воскресаю».
Победитель премии "Книга-года-2006" в номинации "Поэзия".

О составе и принципах издания

При жизни Давида Самойлова собрание его поэм предпринималось трижды; см.: Времена: Книга поэм. М.: Советская Россия и «поэмные» разделы в кн. Избранное: Стихотворения и поэмы. М.: Художественная литература, 1980 и Избранные произведения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1990. Т. 2. Ни одно из этих изданий не дает представления о корпусе поэм Самойлова и соответственно о роли жанра в художественной системе, его разновидностях и эволюции. Такое положение дел объясняется, как причинами «объективными», цензурно-редакторскими (о публикации «Канделябров» до конца 1980-х годов не могло быть и речи, «Блудный сын» помещался в разделе «баллады» - см. Горсть: Книга стихов, 1989; Избранные произведения. Т. 1 – где выглядел менее «вызывающим»), так и авторской волей (Самойлов не считал нужным публиковать в «итоговых» изданиях ранние поэмы – «Первая повесть», «Шаги Командорова», а, готовя двухтомник, не озаботился перемещением «Блудного сына» в раздел поэм, вероятно, он не полагал необходимой в это раскаленное время публикацию «Канделябров», писавшихся десятилетием ранее в совершенно ином идеологическом контексте). Настоящее издание является первой попыткой представить корпус поэм Самойлова во всей ныне возможной полноте. Три произведения – «Соломончик Портной» и незаконченные « Госпитальная поэма» и «Дурное лето» печатаются впервые на основе сохранившихся рукописей и машинописей (в них по необходимости внесена минимальная пунктуационная правка). За пределами издания остались незаконченная, не для печати предназначавшаяся шуточная поэма «Домик на Клязьме» (вторая половина 1950-х гг.), наброски некоторых замыслов и черновые редакции многих текстов. Их издание (равно как и составление подробного комментария к поэмам Самойлова) – дело будущего.

«Я подхожу к музыке безусловно с точки зрения литературной», — так в одном из интервью сказал о своем творчестве Александр Башлачев. Легенда и звезда русского рока, если бы он почти два десятка лет назад не ушел из жизни, ему исполнилось бы сейчас всего 45. По нынешним меркам считался бы начинающим поэтом. Но — «Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия»…
Эта книга — наиболее полное собрание песен и стихов Александра Башлачева. Тексты, помеченные знаком (*) публикуются по автографу, в авторской правке. Остальные тексты приводятся по последнему исполнению. Разбивка на шесть циклов произведена на основании авторских пометок.

ИОСИФ БРОДСКИЙ
об Александре Кушнере

Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имен, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский.
Тридцать лет в поэзии — срок немалый. Это больше, чем творческий путь Хлебникова, Маяковского; это по длине равняется примерно творческой жизни Мандельштама. Мы не видим своих современников, потому что они наши современники, мы не размышляем о них в категориях времени. Мы рассматриваем их как равных и не отдаем себе отчета в проделанном ими пути, не рассматриваем их ретроспективно.

В это наиболее полное собрание сочинений Юрия Давыдовича Левитанского вошли все стихи, опубликованные при жизни поэта, включая последний прижизненный сборник «Белые стихи», переводы Брехта, Голана, Ийеша, Пессоа и др., а также знаменитые стихотворные пародии «Сюжет с вариантами». Книгу завершает подборка стихов из неопубликованного, в том числе из цикла «Песни городской рекламы», а также литературные пародии.

Виктор Пеленягрэ — русский поэт, «стихи которого покоряют простотой и сдержанной силой» (Евгений Евтушенко). Помилуйте, о нем ли это?! Представьте себе, о нем — и основоположнике «куртуазного маньеризма», и великом мистификаторе, и пронзительном лирике. А вот он сам о себе и о мотивах своего творчества: «Из бесчисленных эффектов или впечатлений, способных воздействовать на сердце, интеллект или душу, песенки в конце XX века оказались самым радикальным средством». Стихи Пеленягрэ в России знает каждый, кто хоть раз включал телевизор или радио: «Как упоительны в России вечера», «Потому что нельзя быть красивой такой», «Шарманка», «Я вышла на Пикадилли»… В этой книге Виктор Пеленягрэ открывает читателю сразу несколько своих лиц — и каждое интересно.

Стихи Германа Плисецкого (1931—1992), выдающегося переводчика Омара Хайама и Хафиза, не печатали в СССР вплоть до конца 80-х годов. Его знаменитое стихотворение «Памяти Пастернака» зачастую приписывалось другим поэтам. Об ощущении жизни «на отшибе» поэт не раз с горечью говорил в своих произведениях. И все-таки Плисецкого нельзя назвать певцом печали. Красивый и мощный поэтический дар и высокий профессионализм претворен в создание настоящих шедевров, среди которых поэма «Труба», «Михайловские ямбы» и многие другие.
В книгу «Приснился мне город» вошли избранные стихи, поэмы и переводы Германа Плисецкого. О жизни и творчестве поэта рассказывают воспоминания друзей и письма, большинство из которых публикуются впервые.

Борис Слуцкий принадлежит к поколению поэтов, которое принято называть фронтовым. Войну прошел от первого до последнего дня. Старался служить там, где «пехотнее» — этим словечком в письмах с фронта он обозначал высшую форму тягот и опасностей. Первая же его послевоенная публикация (стихотворение «Памятник») вызвало восторженную реакцию Михаила Светлова: «Нам всем ясно, что пришел поэт лучше нас». На Иосифа Бродского та публикация произвела, по его словам, такое сильное впечатление, что он сам начал сочинять стихи. При жизни ни одна из книг Слуцкого не выходила в том виде, в каком он ее задумывал. Он надеялся: «Я еще без поправок эту книгу издам». Увы, не случилось. Этот представительный том, составленный известным литературоведом, другом Слуцкого Л. И. Лазаревым, хотя бы отчасти возвращает наш долг большому русскому поэту.