У замечательного российского литературоведа, писателя и общественного деятеля Мариэтты Омаровны Чудаковой есть две цели, достижению которых она отдает сейчас больше всего сил, времени и таланта. Цель первая: научить подростков читать книги и — думать. Цель вторая: научить подростков разбираться в людях и — думать. Новая книга Чудаковой успешно работает сразу на обе цели. Во-первых, потому, что Егора Гайдара автор считает одной из самых выдающихся личностей ХХ века, идеальным жизненным примером для современной молодежи. А во-вторых, потому, что подросток, внимательно прочитавший и обдумавший книгу Мариэтты Чудаковой о Егоре Гайдаре, достигнет важной высоты в своем интеллектуальном развитии и, как надеются автор и издательство, впредь уровня не снизит.

Эта добрая и трогательная книга по сути дневник Дашиного папы за три года. Перед читателем мелькают различные сценки, в которых точно подмечены особенности поведения и речи ребёнка, познающего окружающий мир. Даша, как, впрочем, и все малыши, по-своему, по детски реагирует буквально на всё, а папа тонко и вдумчиво комментирует мотивацию поступков дочки. В сборнике рассказиков, а точнее зарисовок из семейной жизни, автор показывает, что воспитание процесс обоюдный, в котором самое главное любовь и доверие. А с этим в семье Заикиных всё в порядке. Завершает книгу небольшая подборка стихов о Даше. Некоторые из них вошли в поэтический сборник Николая Заикина Промежутки бытия вышедший в издательстве Время в 2011 году.

«Ленинград» Вишневецкого — не только убийственно мрачный постскриптум к русскому Серебряному веку, к общесимволистскому «Петербургу»; это удивительная историософская вещь о том, как — метафорически выражаясь — отгоревшие угольки большого дореволюционного культурного карнавала, оказавшись в страшной ледяной печи блокады, выходят оттуда советскими алмазами. Сочинение Вишневецкого не о рождении «попутнической идеологии», не о «сдаче и гибели советского интеллигента»; нет, уцелевший герой этой книги становится в итоге не попутчиком, а именно советским человеком. Петербург превращается в Ленинград.

Вторая историософская тема «Ленинграда» — рождение тоталитаризма из духа позднего романтизма.
Кирилл Кобрин

Александр Наумов окончил в 1986 году отделение журналистики Иркутского университета. Работал по распределению в районной газете города Тайшета, известного как вторая (после Магадана) тюремная столица Советского Союза в годы сталинских репрессий. Собрал большой материал о строительстве заключенными в тридцатых годах западного участка БАМа. В 1998—2010 годах руководил пресс-службой ГУФСИН — Главного управления федеральной службы исполнения наказаний России по Иркутской области.
В 2004 году издал книгу «Тюрьмы и лагеря Иркутской области», где описал быт и нравы более ста мест заключения Восточной Сибири, начиная с острожных тюрем и заканчивая современными исправительными колониями. В новую книгу «Спецзона для бывших» вошли его беседы с бывшими сотрудниками правоохранительных органов, осужденными по самым громким уголовным делам последних лет.

Выдержки из диалогов из книги «Спецзона для бывших»

Ирина Горюнова уже заявила о себе как разносторонняя и весьма неоднозначная писательница. Ее недавний роман-трилогия «У нас есть мы» поначалу вызвал шок, но был признан литературным сообществом и вошел в лонг-лист премии «Большая книга». В новой книге «Фархад и Евлалия» через призму любовной истории иранского бизнесмена и московской журналистки просматривается серьезный посыл к осмыслению глобальных проблем нашей эпохи. Что общего может быть у людей, разъединенных разными религиями и мировоззрением? Их отношения — развлечение или настоящее чувство? Почему, несмотря на вспыхнувшую страсть, между ними возникает и все больше растет непонимание и недоверие? Как примирить различия в вере, культуре, традициях? Это роман о судьбах нынешнего поколения, настоящая психологическая проза, написанная безыскусно, ярко, эмоционально, что еще больше подчеркивает ее нравственную направленность.

Известный на всю Москву жилой комплекс, где волею застройщика и московского правительства обитают власть предержащие и власть охраняющие, крупные дельцы и мелкие проходимцы, самородные таланты и их бесталанные поклонники, иностранные шпионы и патриотичные следопыты, живет весьма бурной жизнью. И если чего не хватало его обитателям для полноты ощущений, так это только потопа. Но вот  волею высших природных сил, умноженной на вполне земную жадность и разгильдяйство, потоп  случился, залив подвалы и окрестности и обнажив все острые углы человеческих взаимоотношений. Автор убедительно просит читателей не ассоциировать себя, своих соседей, друзей и недругов  с кем-либо из многочисленных персонажей повести. На классический вопрос: «Над кем смеетесь?» автор твердо отвечает: «Только не над вами!»

Новый роман Марка Харитонова читается как увлекательный интеллектуальный детектив, чем-то близкий его букеровскому роману «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Но если там исследователь реконструировал историю, судьбы ушедших людей, перебирая попавшие к нему обрывочные заметки на конфетных фантиках, здесь герой-писатель пытается проникнуть в судьбу отца, от которого не осталось почти ничего, а то, что осталось, требует перепроверки. Надежда порой не столько на свидетельства, на документы, сколько на работу творящего воображения, которое может быть достоверней видимостей. «Увидеть больше, чем показывают» — способность, которая дается немногим, она требует напряжения, душевной работы. И достоверность возникающего понимания одновременно определяет реальный ход жизни. Воображение открывает подлинную реальность — если оно доброкачественно, произвольная фантазия может обернуться подменой, поражением, бедой. Так новая мифология, историческая, национальная, порождает кровавые столкновения. Герои повести «Узел жизни», как и герои романа, переживают события, которые оказываются для них поворотными, ключевыми. «Узел жизни, в котором мы узнаны и развязаны для бытия», — Осип Мандельштам сказал как будто о них.

Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше — о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом — истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.

Спасибо В. В. П.

Весной 2001 года он с группой товарищей избавил меня от еженедельной трудовой повинности по написанию программы «Куклы».

Образовался внезапный досуг, и я начал шарить по закромам собственного компьютера, перебирая обломки текстов, не доведенных до ума.

И наткнулся на полуторастраничный диалог, лежавший в запасниках с неведомых времен — диалог человека с ангелом смерти.

Сценка была вкусная, в ней чудилось развитие, но развития не было еще довольно долго, и я брел на ощупь.

И, кажется, выбрел: в пьесе появился первый поворот, а за ним открылся вполне драматический пейзаж.