Михаил Найман
Добрый, наивный, влюбленный, неприкаянный русский американец Миша входит в нашу реальность как бы из небытия, из-за прикрытой судьбой двери — роман Михаила Наймана публикуется посмертно. Обидно, конечно, что автор, не доживший до сорока, никому не даст интервью и не подпишет книгу, но издательство уверено, что ей и без того суждена широкая известность. Так проносится реактивный самолет — уже скрылся за горизонтом, а звук только нарастает. Начитанные люди заметят родство героя с Холденом Колфилдом из романа Сэлинджера. Это хорошо: Холдену будет не так одиноко за горизонтом, ему будет приятно сознавать, что у него есть такой способный братишка в русской литературе.
читать дальше
|
|
Екатерина Рощина
«Возвращайся по первому снегу» — драматичное повествование в форме дневника молодой женщины, в котором история разрушительной страсти чередуется с эпизодами из жизни четы Мерфи — меценатов двадцатых годов прошлого века
читать дальше
|
|
Михаил Нисенбаум
Почему девушка разбрасывает с балкона жемчуга из свадебного подарка? Перед кем в общежитии уральского мединститута красуются дерзкие парижане Гепардье и Леопардье? Зачем холостяк кроет крышу дома мятными пряниками? Только настоящая жизнь умеет быть настолько невероятной и неотразимой. Эта книга — полевой букет рассказов и связка ключей от тайных воспоминаний. В ней верное доказательство того, что человечеству не выжить без сумасшедших юнцов, а юнцам не образумиться без сумасшедшей любви. Как и первый роман, истории Михаила Нисенбаума — по-настоящему теплые вещи.
читать дальше
|
|
Наталья Арбузова
В произведениях Натальи Арбузовой всегда есть место сверхъестественному. Черти и ведьмы принимают деятельное участие в нашей жизни. Но оказывается, что настоящее зло прячется в обычных людях и гораздо сильнее способно влиять на ход событий, чем нечистая сила. А добро имеет обыкновение побеждать, даже если окажется, что выхода нет. Поэтому в каком бы жанре ни писала Наталья Арбузова (а пишет она рассказы, стихи, повести и пьесы), читатель в ее книгах встречается в первую очередь с волшебной сказкой.
читать дальше
|
|
Наталья Кочегарова
«Любую цену...» — повторила про себя Нина. Ей вспомнилась
комната с земляным полом и солдатской койкой, неподвижно
сидевшая на стуле в углу старая женщина, так и не сумевшая
простить себе давнего греха. Жизнь, прожитая под гнетом давно
прощенной, как выяснилось, вины... В который раз резанула
мысль о том, что было бы, если бы она, Зинаида, получила
Тонино письмо лет сорок назад. Просто письмо, с сообщением,
что сестра жива, здорова и счастлива. Но прошлое, как известно,
не терпит сослагательного наклонения — все случилось, как
случилось. Неужели злосчастный рисунок был тому причиной?
Неужели Марго спрятала конверт в тайник старого секретера
не только из ревности, но и потому, что хорошо знала цену
его содержимого?! Нет, Нина по-прежнему отказывалась в это
верить! Да и письмо, по словам Ивана, не было распечатано...
читать дальше
|
|
Александр Давыдов
Эта книга — цельное произведение, объединенное общей темой и единым героем.
Ее автора современная критика относит к «трудным» писателям. Однако труден он в
первую очередь именно для филологов, поскольку, при безусловном уважении к его
творчеству, им никак не удается вместить писателя в рамки нынешнего мейнстрима.
Притом что, по мнению одного из интервьюеров Давыдова, Ю. Проскурякова,
«пожалуй, ни о ком другом (из современных интеллектуальных писателей. — Ред.)
не было столько высказываний рецензентов и критиков». Однако внимательный,
непредвзятый читатель вполне способен воспринять и почувствовать эту
действительно нетривиальную прозу, которой почти невозможно найти аналогов в
современной литературе. Тому доказательство — многие сочувственные, а иногда и
восторженные отзывы читателей, как не слишком искушенных, так и весьма
именитых. Сам Давыдов в своих статьях отрицает собственную «элитарность»,
подчеркивая, что избегает каких-либо не общеизвестных контекстов; наоборот —
адресуется ко всем и каждому, призывая к сотворчеству в разрешении краеугольных
проблем бытия. Но при этом, уважая читателя, не упрощает трудноразрешимые
вопросы, тем потакая сложившимся литературным вкусам и расхожим понятиям. В
своей новой книге «Бумажный герой», своевольной и странной, он продолжает следовать
этим принципам.
читать дальше
|
|
Виктор Шендерович
«...Вещь замечательная не столько по сюжету (впрочем, притча сильная, отчаянно безнадежная), сколько из-за того, что в ней во всем блеске раскрылся Ваш поразительный дар передавать человеческие голоса. Текст производит впечатление непрерывного потока звуковых галлюцинаций. По-моему, такой техникой не владеет сейчас никто. Да это и не техника, это некоторым так везет. Например, Бальзаку в «Шагреневой коже», в сцене пирушки...» (Самуил Лурье в письме Виктору Шендеровичу)
читать дальше
|
|
Елена Съянова
В своей новой книге
писатель, журналист и историк Елена Съянова, как и прежде (в издательстве
«Время» вышли «Десятка из колоды Гитлера» и «Гитлер_директория»), продолжает
внимательно всматриваться в глубины веков и десятилетий. Судьбы и события, о
которых она пишет, могли бы показаться незначительными на фоне великих героев и
великих злодеев былых эпох — Цезаря, Наполеона, Гитлера... Но у этих «маленьких
трагедий» есть одно удивительное свойство — каждая из них, словно
увеличительное стеклышко, приближает к нам иные времена, наполняет их живой
кровью и живым смыслом.
читать дальше
|
|
Владимир Гуркин
Великое счастье безвестности — такое, как у Владимира
Гуркина — выпадает редкому творцу: это когда
твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного
произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего
автора — как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в прогоршню» —
«шедевр русской драматургии — никаких сомнений. Куда хочешь ставь — между
Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще
Гуркин — «подлинное драматургическое
изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного
к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская). В этой книге он
почти весь — в своих пьесах и в памяти друзей.
читать дальше
|
|
Исаак Шапиро
Главное, что отличает лирическую прозу Исаака Шапиро, — неповторимая интонация повествования, или, по определению Марины Палей «авторский голос», которому присущи «деликатность, глубина, печаль и тихая, осторожная ласка…», а также ощущение абсолютной достоверности происходящего, какой бы темы ни касался автор.
читать дальше
|
|
|