Сквозь время

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

Толстые тома в переплетах, солидные романы, представительные подборки, основа домашних собраний и украшение библиотек. Уже вышли книги с сопроводительными статьями следующих авторов

читать дальше

«Сквозь время»

«Ревнив, как Отелло», «пылок, как Ромео», «трогательна, как Джульетта», «гамлетовские раздумья» — даже не читавшие Шекспира понимают, о чем идет речь. И хотя личность человека, скрывшегося под псевдонимом Shakespeare — «потрясающий копьем», до сих пор точно не установлена, вот уже четыреста лет внимание к нему, к его драматургии со стороны режиссеров, сценаристов, художников, актеров не только не ослабевает, но, напротив, усиливается. Читателю предоставляется возможность общения с Шекспиром напрямую, без всего того, что так увлекает и завораживает в спектаклях или фильмах по его пьесам. Только тексты трех трагедий в переводе Бориса Пастернака, три самые популярные в мире пьесы — «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Король Лир» — и в этом неспешном общении с гением вас ожидает много удивительного и прекрасного.

читать дальше

Трагедии

По известности зачина роман Льва Толстого «Анна Каренина» (первое книжное издание — 1878 год) сравним разве что с «Мой дядя самых честных правил…» Впрочем, именно Пушкин и послужил Льву Николаевичу примером: «Вот как нам писать. Пушкин приступает прямо к делу». И Толстой приступает к «Анне Карениной» так же прямо: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских…» Пересказывать далее сюжет одного из самых популярных во всем мире романов — неблагодарная затея. Потому что трагический финал этого произведения еще более известен, чем его зачин. Толстой назвал «Анну Каренину» «романом из современной жизни», романом «живым и горячим». О том, насколько он по сей день горяч, говорят хотя бы тридцать экранизаций «Анны Карениной». И интересная закономерность: после каждой удачной экранизации следует череда новых переводов толстовского шедевра на многие языки. Людям всего цивилизованного мира хочется максимально точно узнать, как было дело. Нам повезло: мы можем прочесть великую книгу сразу по-русски.

читать дальше

Анна Каренина

Освбожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. Что важнее — испытать страсть или сохранить достоинство? Проблемы романа «Чувство и чувствительность» до сих пор оказываются актуальными, хотя нынче девушек и не лишают состояния в пользу наследников мужского пола. Чувства и рассудок по-прежнему не в ладах между собой, а романтическая любовь способна полностью игнорировать доводы разума.

читать дальше

Чувство и чувствительность

Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость и гордыня» — канонический роман о любви, родившейся из предубеждения, однако богатый красавец-аристократ и скромная, но умная барышня из бедной семьи изображены столь лукаво и остроумно, что вот уже третий век волнуют воображение читателей, а нынче еще и кинематографистов — это, пожалуй, самая экранизируемая книга за всю историю кино.

читать дальше

Гордость и гордыня

«Мне бы хоть бы только без большой скуки прочел читатель, — более ни на какой успех и не претендую...» — писал Федор Михайлович Достоевский сразу после публикации романа «Идиот» в номерах журнала «Русский вестник» за 1868 год. И вот прошло почти полтора века. «Меня зовут Наташа, мне 30 лет и я Идиот. Вероятно, моя книгожизнь до Достоевского и после него — это будут две разные жизни. Зря я столько лет боялась Федора Михайловича и отказывала себе в таком замечательном удовольствии. Говорю же, Идиот» (отзыв читательницы на портале Livelib, 2016). «Идиот» сегодня — одно из самых любимых, цитируемых, экранизируемых и инсценируемых произведений русской — да и не только русской! — литературной классики во всем мире. «А насчет недостатков я совершенно и со всеми согласен; а главное, до того злюсь на себя за недостатки, что хочу сам на себя написать критику» (Ф. М. Достоевский, 1869).

читать дальше

Идиот

«Обломов» (1859) — центральная часть трилогии И. А. Гончарова. Писатель был убежден в смысловом единстве трех романов, не связанных сюжетно. «Обыкновенная история» (1846) — о предопределенности жизни среднего порядочного человека: прекраснодушную глупую молодость сменяет трезвая зрелость, а ее — блеклая старость. «Обрыв» (1869) — о том, что людям большой души всегда выпадали тяжкие испытания, но жить все-таки надо. «Обломов» — книга о чистом, добром, предназначенном любви, редкостно умном человеке, который смолоду понял: жить по законам «Обыкновенной истории» и «Обрыва» нельзя. И лег на диван, с которого поднять его не смогли ни любовь, ни дружба, ни ясное сознание собственной неправоты, ни благодарность бесхитростно любящей женщине. Можно согласиться на все — лишь бы сохранить внутренний покой, не замараться, не уподобиться «другим». А о сыне, как и об Обломовке, «другие» позаботятся — лучшие из «других». «Обломов» — книга о странном и страшном родстве просто нищих (лентяев, неумех, прохвостов) и нищих духом.

читать дальше

Обломов

Роман «Джейн Эйр» вышел в 1847 году и стал главной книгой британской писательницы Шарлотты Бронте, ее визитной карточкой. Кто-то остроумно заметил: даже те, кто не удосужился прочесть роман, знают о существовании его героини — невзрачной гувернантки, нашедшей после многих горестей свое счастье. Со времени выхода романа специалисты пытаются объяснить и примирить его очевидное несовершенство и захватывающий интерес к нему. Отмечают, что Шарлотта Бронте первой сделала героиней дурнушку. Подчеркивают, что Джейн Эйр — первая героиня, которая сама рассказывает свою историю. Упирают на универсальный расклад дамского романа: декорации — хоть замок с привидениями, хоть Рублевка, хоть Голливуд. Вирджиния Вульф в свое время заметила: «Шарлотта все свое красноречие, страсть и богатство стиля употребляла для того, чтобы выразить простые вещи: "Я люблю”, "Я ненавижу”, "Я страдаю”». А что еще нужно читательнице? Ведь каждая Джейн Эйр ждет своего мистера Рочестера и надеется однажды сказать: «Читатель, я вышла за него замуж».

читать дальше

Джейн Эйр
В сюжетной основе лучшей, важнейшей прозаической книги Булата Шалвовича Окуджавы (1924—1997), романа «Путешествие дилетантов», лежит реальная история князя Сергея Васильевича Трубецкого (в романе он Мятлев) и его возлюбленной Лавинии Жадимировской (в романе — Ладимировская). Но, как это всегда и случается в большой литературе, частная история влюбленных становится портретом огромной империи, слепком целой эпохи. И дело вовсе не в документально подтвержденном фабульном антураже и достоверных деталях быта (хотя Окуджава и в этом точен так, будто он сам жил в описанных им 1845—1855 годах). Дело в мыслях, настроениях, душевном состоянии героев, пытающихся исчезнуть из этого времени, скрыться от этих монстров, спрятаться от своих мучителей-преследователей на окраинах, «быть может, за стеной Кавказа...» или в непокорной Польше. «Дилетант — тот, кто надеется сбежать от государственного гнета в кавказский рай, в личное счастье, в имение; вообще дилетант — тот, кто надеется. Ибо профессионалу ясно, что надеяться не на что» (Дмитрий Быков). «Дилетант» Окуджава и сам надеялся, и подарил «надежды маленький оркестрик» нескольким поколениям своих читателей.

читать дальше

Путешествие дилетантов

Фазиль Абдулович Искандер (1929—2016) за свою долгую писательскую жизнь сочинил и густо населил огромный, цветущий, достоверный, как фолкнеровская Йокнапатофа, мир, в котором мальчику Чику принадлежит совершенно особое место. Это ведь не совсем посторонний автору мальчик, мы же догадываемся, что Чик — это во многом сам автор, который мудрыми, всепонимающими глазами всматривается в детство своего героя (свое детство?). И каждый шаг Чика, каждая новелла о нем — это путь взросления человека, который постигает правду жизни, учится отделять невежество от знания, а добро от зла. Укрывшись в кроне развесистой груши, Чик задает себе и мирозданию вечные вопросы — от тайны образования планеты Земля до зарождения на этой планете человеческой совести. При этом рассказы о Чике напрочь лишены назидательной патоки, в них, как и в реальной жизни, есть место злодейству и лжи, глупости и обману. Но «Чик точно знал одно, что та часть головы, которая определяет, что справедливо и что не справедливо, у него работает очень здорово. Этого Чик не сказал бы про многих взрослых». Что ж, у взрослых, которые прочтут книгу о Чике, есть шанс исправиться.

читать дальше

Детство Чика (Серия «Сквозь время»)
< СЮДА|ТУДА > 1 2 3 4 5 6