Писатель и сценарист Всеволод Бенигсен (р. 1973) стал известен читающей публике не так давно: в прошлом году его роман в модном жанре социальной фантастики «ГенАцид» вошел в лонг-листы нескольких литературных наград и получил премию «Дебют» от журнала «Знамя». Новый роман, тоже социально-фантастический, подтверждает репутацию автора как актуального писателя «премиально-длинносписочного» уровня: «Раяд» уже побывал в лонг-листах «Нацбеста» и «Большой книги».

Итак, сюжет. Молодого фээсбэшника Костю отправляют расследовать убийство следователя Оганесяна в отдаленном московском районе. Но главная Костина задача – выяснить, что за странности происходят в этой столичной местности: в последнее время там идет выдавливание лиц неславянских национальностей. Их не берут на работу, вынуждают за бесценок продавать квартиры и уезжать. Костя с дочкой-первоклассницей Леной (он отец-одиночка: жену насмерть сбила неизвестная машина) поселяется на конспиративной квартире и знакомится с местными обитателями, которые, опровергая миф о русском свинстве, соблюдают идеальную чистоту. А также претворяют в жизнь лозунг «Бей чужих – спасай Россию!» – развешивают на домах российские триколоры, поколачивают заезжих кавказцев и время от времени расширяют границы своего района, помечая их триколорскими столбиками. Такое вот торжество антитолерантности на окраине Москвы, в то время как сплошь и рядом – картина, как в предыдущей Ленкиной школе: «В ее классе двадцать три человека. Из них почти три четверти – дети выходцев с Кавказа, с Востока, из Китая, черт-те откуда, извините меня за неполиткорректную приставку… Они сбиваются в... компании, создают свою территорию... Остальные чувствуют себя нацменьшинством…»

Среди новых Костиных знакомых – отморозок Гремлин (его и подозревают в убийстве Оганесяна), идеолог местного русско-националистического движения историк Геныч, сосед-программист Кирилл Аринбеков (Кроня)… Кроня, будучи по отцовской линии нечистокровным русаком, на себе испытывает «прелести» местного национализма: ему хамят в сберкассе, отказывают в поликлинике… От Крониного отца-историка, Аринбекова-старшего, Костя узнает, что когда-то на месте нынешнего района был город Раяд, в котором жило древнее славянское племя раядов. Однажды они под влиянием правителя Святополка Спасителя решили прогнать «понаехавших» чужеземцев. Этим воспользовался ловкий торговец Владияр, прибравший к рукам имущество изгнанных. А некий кровожадный Благолюб, не удовлетворившись просто изгнанием инородцев, устроил целую резню. Увы, после «очистки» Раяд не стал процветать. Наоборот, начались распри между самими раядами: сначала борьба против «заречных раядов», потом «черноземных», потом «зажиточных»… В итоге раяды исчезли, а город заселили иноземцы.

Вот и современному «оазису славянизма» долго не продержаться – меняется власть, и он быстро становится грязным, в нем вновь поселяются кавказцы, которые дают всем понять, кто тут хозяин. В том числе Кроне, возмутившемуся против наглого обвешивания на рынке и за это избитого…

Много поучительного можно вынести из прочтения романа с лихо завернутым поначалу сюжетом, живым языком и зримыми, какими-то кинематографическими (Бенигсен – выпускник киноведческого факультета ВГИКа) сценами и персонажами (в основном это персонажи, а не герои – достаточно схематичные). И что лучше быть чужим среди чужих, чем чужим среди своих. И что деление на «нас» и «их» достаточно условно. И что легко перейти грань между национализмом и нацизмом. И что худой мир (мир ли?) лучше доброй ссоры… Если бы и в жизни было как в книжке и нетерпимость и ксенофобия наказывались исчезновением наций, а политкорректность и толерантность приводили к их многолетнему процветанию… А пока «замызганные подъезды, переполненные мусорные баки, перекосившиеся и поблекшие ограждения во дворах… Отовсюду доносилась нерусская речь. Вот прошла стайка гастарбайтеров…»

И все же привычка разжевывать читателю старые добрые истины постепенно утомляет. Бенигсен слишком тщательно проводит и без того прямые параллели между Раядом и современным московским районом, Благолюбом и Гремлиным, Владияром и районным префектом Красильниковым, который, как выясняется, через подставных лиц скупал квартиры изживаемых «чурок» и перепродавал с большой выгодой желающим – и не только славянам. А главным мотивом расширения границ района оказалась, конечно же, не национальная идея, а шкурный интерес – стремление захватить участок земли, занимаемый рестораном «Кавказ».

Раядо-московские параллели очевидны хотя бы потому, что на протяжении всего текста встречаются эпистолярные вставки – датированные началом–серединой ХХ века письма «раядоведа» Александра Переверзина (наставника Аринбекова-старшего) профессору Евгению Виноградову. И о происхождении слова «Раяд», чья расшифровка подается в финале как главная разгадка, легко догадаться, прочтя само это слово. Вы уже догадались?