Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 2 792 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Новая подшивка вырезок из газет о Борисе Евсееве

Писатель Борис Евсеев и его роман «Евстигней» продолжают триумфальное шествие по презентациям, встречам с читателями, газетам, журналам, города и странам.

Роман финалиста «Большой книги» 2010 Бориса Евсеева «Евстигней» начинает жить собственной жизнью. Каждая новая книга Бориса Евсеева для меня большая неожиданность. Причем, как выясняется, это неожиданность и для читателя. А в какой-то мере и для самого писателя.
Недавно Евсеев был гостем моего семинара в Литинституте. Тему нашей встречи мы обо-значили так: «От замысла к тексту». Евсеев тогда сказал: «Замысел – рождается из невозможного». Я по ассоциации сразу вспомнила слова Федерико Гарсиа Лорки, который говорил, что «поэзия – это то возможное, которое возникает из невозможного». Эти два определения очень близки.
Если говорить о новом романе Бориса Евсеева «Евстигней», то можно проследить: замысел его возник исподволь, готовился долго, осуществлялся непросто. И хотя под текстом значится дата 2008-2009, я думаю - сама идея романа возникла гораздо раньше. В недавнем романе Евсеева «Площадь Революции», террористка Воля Рокотова слушает не кого-нибудь, а Фомина. Да и в более раннем «Романчике» автор крепко связал себя с музыкой и попытался как-то осмыслить все свои впечатления, связанные с музыкальной юностью.
Несколько лет назад Борис Евсеев напечатал в журнале «Октябрь» (№10, 2002 г.) рецензию на книгу Олега Чухно «Стволы и листья». Та рецензия называлась «Разрубленный ствол». Олега Чухно, как и Фомина, можно отнести к непризнанным, непрочитанным, невостребованным талантам. Вот и получается: прежде чем заглянуть в историю и отыскать там несправедливо забытые имена людей искусства, нуждающихся в нашей защите, Борис Евсеев заглянул в нашу современность. И это представляется мне высшим актом социальной и художественной справедливости.
У Олега Чухно есть замечательное стихотворение:

Что за поле вдали? Что за поле?..
То подсолнухи без голов!
Поражает внезапною болью
Этот мир оборвавшихся снов…

Но упрямо закручены шеи
Прямо в солнце - и ходят за ним…
Это лучшее из отношений
Между небом и полем земным!

Это стихотворение уже не просто ритмический рисунок, это целая модель мира. Оно - о человеке, который потерял свои корни, свою первооснову, но по наитию, одним инстинктом, продолжает свое движение к солнцу, движение к небу. Я думаю, в этом стихотворении найден художественный и музыкальный ключ к судьбе очень многих невостребованных поэтов, писателей, музыкантов. Дело не в том, что их не печатали или не слышали, а в том, что они обладали абсолютной свободой. Их сдавливали государство, жизнь, обстоятельства, но они тянули свои шеи к солнцу, к великому искусству.
Для меня это стихотворение также и ключ к роману «Евстигней». Я думаю, фигура Фомина  выбрана автором очень точно и очень своевременно. Здесь тоже история о человеке, который на время потерял свои корни, но по наитию двигался в сторону высокого искусства. Двигался, несмотря на все обстоятельства.
Однако кроме самого Фомина в романе есть и другие очень значимые герои. Это - время и это – «Питер-бурх». Замечательно то, что Борис Евсеев в «Евстигнее» всерьез обратился к лексике XVIII столетия. В частности, разложил надвое для нас это слово: «Питер-бурх» - человек-город! Об этом «человеке-городе» написаны самые блистательные страницы в романе. Но герой этой книги, конечно же, и время. Начинал Фомин при Екатерине II (как вы помните, не без ее помощи была «зарублена» первая опера Фомина «Новгородский богатырь Боеслаевич»). А заканчивал свою жизнь при Павле Петровиче. В правление Павла I уже не было той фальши и лицемерия, которые существовали во вре-мена Екатерины. Но «музыкальная жизнь» Фомина и тогда не стала легче...
 Кстати, книга построена по принципу музыкального произведения. Есть пролог, есть двойной эпилог и есть кода. Эта кода - очень и очень примечательна. С одной стороны Павел I, который предчувствует свою смерть, - а с другой стороны обездоленный, влачащий нищету композитор. И хотя «Орфей» Фомина ставится, музыка его вызывает восхищение, дальше этого восхищения дело не идет. Эта параллель двух судеб - императора и безвестного музыканта, которые одинаково предчувствуют свою близкую смерть, представляется совершенно потрясающей. Точно также не оставляет равнодушным и само «романное» время: битва под Чесмой, у Рябой Могилы, Суворов, Ушаков…«Пробежки» по этому времени коротки, но увлекательны!
Фомин жил не в безвоздушном пространстве. И Евсеев вытащил из небытия очень много исторических лиц, крупных и мелких фигур. Современниками Фомина были Крылов, Княжнин, Державин, Карамзин. В романе очень точно и нетривиально показана связь этих людей с Фоминым. «Сумма» всех отношений Фомина с окружающими наглядно и поучительно иллюстрирует размышления на тему: как всё это происходит у нас в России? Откуда столько забытых? Почему живущие рядом тебя не замечают, не подают вовремя руку помощи?
С особенным трагизмом написана в книге судьба Якова Борисовича Княжнина. Да и весь XVIII век оживает на страницах романа как век трагический, век грандиозный! Ес-ли бы я начинала заново свою литературную жизнь, то занялась бы только XVIII веком. Именно там истоки великой русской литературы, великого русского искусства!
Замечательный поэт Прасолов незадолго до смерти в своем дневнике записал: «Снилось что-то героическое. Надо найти поэтов XVIII века…»
Прасолов – не успел. А вот Евсеев – успел. Успел разыскать и поставить на нужное место в правдивой истории о Фомине многих и многих.
И последняя особенность романа Евсеева, представляющаяся мне его характерным методом автора. Кажется, Короленко говорил о том, что художественная идея, когда она становится образом, начинает жить своей собственной, органической жизнью. Так вот: художественная идея романа - «В России ни старых, ни новых времён нет. Одно у нас время: нескончаемое время российское!» - прошла через целый ряд художественных образов, их «объективировала» и по-настоящему оживила. И теперь у «Евстигнея» есть своя собственная органическая жизнь.
Я думаю, это и будет оценено читателями в первую очередь.
Инна Ростовцева

«Живая литература» Ирина Ростовцева.

«Литература всех стран и народов возникает из языка. А язык всегда развивается в зависимости от народных движений, общественных колебаний и т.д. Язык в Азербайджане, возможно, развивается не так стремительно, как в России. В России язык развивается со множеством иностранных проникновений и вкраплений. Иногда они полезны, а иногда — губительны» — цитата из интервью Бориса Евсеева для азербайджанской газеты

«Зеркало».


news1 news2