Есть в Greenwich Village маленькое уютное кафе Cornelia Street cafe - такое в меру элитарное место, где регулярно проходят очень милые музыкальные концерты и литературные вечера. Входная плата на эти мероприятия вполне символическая ($7-$10), а уровень – более чем достойный. К тому же и кухня изысканная при более или менее приемлемых ценах  - в $30-35 с человека при желании можно уложиться. Но речь сейчас пойдет не об этом, и я не буду делиться своими ресторанными и даже концертными впечатлениями, а расскажу о проекте INTERCULTURAL POETRY SERIES (Russian and English). Ближайший поэтический вечер из этой серии – «Бссонница, твой взор уныл и страшен...» - состоится в среду, 9 февраля, в 6 вечера.
Поэт и переводчик Наталья Резник, золотой лауреат международного конкурса «Эмигрантская Лира-2010» (Брюссель) в номинации «Поэтический перевод», специально прилетает на один вечер из Колорадо, чтобы принять участие в этой встрече авторов Интерпоэзии. Это наводит на мысль, что мероприятие планируется не совсем рядовое. Однако поэт и переводчик Андрей Грицман, огранизатор и ведущий этих вечеров, а также международного клуба поэзии в Нью-Йорке, редактор сетевого журнала поэзии INTERPOEZIA, предпочел обсудить в нашем с ним интервью не так этот один предстоящий вечер поэзии, как весь свой большой и для многих спорный проект.
Проектов у Андрея Грицмана два: один – это поэтические переводы, второй – «Поэзия с акцентом» (известные американские англоязычные поэты, для которых английский – второй язык, кто с детства говорил по-русски, по-чешски или на суахили, но затем по разным причинам стал писать по-английски).
Поэтический перевод – это тот же стих, но на другом языке, или принципиально другое произведение? Возможно ли в принципе переводить поэзию? А возможно ли создать по-настоящему талантливое литературное произведение на неродном языке (иначе говоря – насколько родным должен он стать)?
Пожалуй, все помнят слова Маршака: «Перевод  стихов   невозможен. Каждый раз это  исключение». И тем не менее Андрей Грицман много лет занимается этим «исключением», собрав вокруг себя таких же «исключительных» подвижников этого невозможного занятия. Что же получается в итоге: русское стихотворение «на тему оригинала» или что-то другое?
А.Г. На тему невозможности перевода поэзии сказано многое: Фрост, Набоков, Уилсон и многие другие. Одно из наиболее известных выраженией – в процессе перевода поэзия исчезает все больше и больше. Это и так и не так. Заметьте, что в этом выражении суть поэзии – и так и не так. Суть в поэзии ускользает. Правда - в интуитивной догадке. Порой поэт сам до конца не знает в процессе творчества, что имеется в виду в глубине, в третьем и четвертом слое вещи. Кафка (поэт, прежде всего!) не знал точно, что он пишет и куда это заведет. Мы и до сих пор не знаем. Кафка в дневниках записал: Есть черта, которую, если перейти, возврата нет. Цель (художника) достичь этой черты.
Так вот, переводы поэзии, конечно, нужны. Даже по ночным отсветам от какого-то неясного источника света мы можем разглядеть очертания чудесного чужого города или его развалин – от времени, или, скажем, после воздушного налета...
Я, в своей переводческой практике и в моем понимании перевода базируюсь на, извините за еретическое высказывание, концепции поэзии над языком, или до языка. То есть, любое стихотворение вначале возникает как интуитивное чувство поэта о слиянии эмоции-мысли в нем с «висящим в воздухе» звуком-кристаллом (стих – кристаллическая структура!) пра-стих, если угодно. Так вот, в переводе важно уловить этот ритм поэта, его эмоцию, начальный толчок, попытаться понять суть эмоции, природу интенции.
Остальное – важное, но почти вторичное: очень хорошее знание языка, понимание структуры произведения, знание культурно-исторической идиомы. Последнее крайне важно, и непонимание этого часто приводит к печальным результатам как в современной практике перевода американской поэзии на русский в России, так и (если не больше!) в переводе русской поэзии на английский средними американскими поэтами.
В связи с этим хочу подчеркнуть, что по моему очень категориному мнению, хорошо или адекватно стихи может переводить только хороший поэт! Точно также как и писать о стихах, за редкими исключениями (в русском – Лидия Гинзбург, Юрий Тынянов, Сергей Аверинцев, правда, он сам писал стихи, горстка других), должен поэт. Поэт более или менее понимает «как это делается».
Так вот, в переводе: вначале было «не слово»!, а понимание эмоционального ритма поэта, мычание, «шум времени» уловленный поэтом. Потом анализ структуры текста, составление звуковой, ритмической, «рыбы» стихотврения, потом – подбор слов, выверка и подбор синонимов, «подгонка» рифм, если рифмованный стих и тп. Проверка фактов, исторической ситуции, языковой и культурной идиомы определенного времени, когда поэт создал вещь.
Премущества нашего журнала ИНТЕРПОЭЗИЯ, а журнал всегда сообщество, клуб и т.п., что у нас не только талантливые поэты, но и поэты живущие в этой стране по многу лет или выросшие здесь, то есть, знающие и язык, и обстановку, и чувcтвующие sensibility американского или скажем, ирландского поэта: Гандельсман, Цветков, Стесин, Стариковский, Вейцман, Машинская и еще несколько.
Тогда читатель может получить живое, чувственное предсталение о поэте даже и через перевод.
Что происходит с переводами русской поэзии на английский?
А.Г. С переводами русской поэзии на английский происходит примерно то же самое. Разница в том, что хороший перевод редко получается у американского поэта-переводчика. По тем же причинам – знание русского, который, пожалуй, еще сложнее английского, в связи с его текучестью, «инфлективностью», сослагательностью, суффиксами, намеками, уклонениями и тп. Мое любимое занятие последние годы – это переводы поэтов Серебряного века на английский – Мандельштам, Ахматова, Ходасевич, немного Блок и Анненский. Вот что мне хотелось бы делать больше. Многое опубликовано в американских журналах и антологиях. Это наслаждение, когда удается передать ритм и блеск композиции их стихов.
Андрею Битову принадлежит такое категоричное и явно провокационное высказывание: «Только на родном языке можно петь, писать стихи, признаваться в любви… На чужом языке, даже при отличном его знании, можно лишь преподавать язык, разговаривать о политике и заказывать котлету».
А.Г. При всем уважении к мэтру, А.Битов, говоря по-американски, не знает о чем он говорит. Он ведь никогда не жил в другой культуре, так чтобы она стала почти твоей: жены, друзья, выросшие здесь дети, дома, могилы, работа, карьера, глубокая любовь к каким-то местам, ставшими родными... Как у меня, например, к Нью-Йорку, долине Гудзона. Потому что поэзия и стихосложение – это живая жизнь, судьба, которая случается в определенном времени в определенном месте, а не литература! Стихи – это вообще не литература!
Да, вот и Марина Цветаева спорит с этом утверждением (высказанным еще Гете) - но как-то больно уж абстрактно.  Хочется более простого и прямого ответа. Так все-таки - возможно или нет?
А.Г. Готов подписаться троекратно под каждым словом из этого письма Цветаевой к Рильке! Цветаева гворит именно то, что я годами пытаюсь объяснить: поэзия – надъязыковое явление (при знании и соблюдении правил и наличии чувства языка). Поэзия, если хотите, - исповедь души, которая находит наиболее доступный ей язык. «Поэт – не раб языка» (Н.Резник). Мы не видим сны, яркие, метафорические, со скрытым смыслом, ни на каком языке. Нам кажется, что там говорят. Говорят, но не на языке, а мы понимаем, помним, расстариваемся и тп.
Очень многие в глубине души согласны с Битовым... Русские стихи, написанные авторами, для которых этот язык – «двоюродный»,  подтверждают данную мысль (в одном таком стихе в каком-то из современных журналов я встретила прелестное слово «пЕршит» - очень умилилась: да уж, «как уст румяных без улыбки»... и это – отнюдь не единичный пример). Впрочем, это как правило неталантливые стихи, где плохой русский язык лишь одна из примет «осетринки второй свежести»... а мы все-таки говорим с вами о Поэзии, а не о «не-поэзии». Плохих стихов и на родных языках пишется разными стихотворцами великое множество. А вот есть ли что-то настоящее, написанное на неродном (скажем иначе: не совсем родном)?
А.Г. В нашей антологии "Чужой дома: Американская поэзия с акцентом” (Stranger at Home: American Poetry with an Accent. New York: Numina Press, 2008) собраны под одной обложкой очень разные авторы.Она включает в себя голоса многих американских поэтов иностранного происхождения, разнообразных этнических и культурных корней.
Для всех этих поэтов английский – это "второй”, приобретенный язык, как был для Бродского, или французский для Беккета. Данная антология включает и нескольких двуязычных поэтов, у которых два родных языка.
В антологию приняты только произведения, написанные по-английски (не переводы), и только профессиональные американских поэтов - вне зависимости от возраста или фазы их "карьеры”, речь в данном случае идет об «уровне». Многие наши авторов, будучи авторами иноязычного происхождения, преподают писательское мастерство в американских университетах.
Сама эта идея родилась из вечеров поэзии, которые я провожу в Нью-Йорке больше пятнадцати лет, лет 12 уже в популярном, богемном литературном клубе Корнелия Стрит Кафе в Гринч Вилледж. У услышал много разных поэтичских голосов с разными акцентами, читающими хорошие, крепкие или замечательный стихи: русские, румынские, китайские, польские, украинские...
Вы много лет проводите в Нью-Йорке «двуязычные» поэтические вечера - на какую аудиторию они ориентированы?  Ведь русский любитель поэзии, хоть и живущий в НЙ, скорее всего не в силах отличить гениальные английские стихи от посредсвенных, а Огдена Нэша с его «приколами» и вовсе не поймет- не оценит в оригинале. (по крайней мере со мной это именно так происходит). А англоязычному - интересны ли «поэты с акцентом»?
А.Г. Русский «любитель поэзии», по моему опыту, вообще не способен оценить американские стихи в оригинале, даже те любители, которые здесь давно живут. Тут играет роль также некая российская имперская культурная ограниченность: «какие это стихи, они же не в рифму пишуть!» Те читатели, которые хорошо знают язык, а главное нашли в себе интерес и силы подняться выше, и заинтересоваться культурой среди которой живут – поймут. Если вообще способны понять поэзию. Кстати, стихи пишутся не для кого-то и не выражают ничьи интересы и никаких групп и культур не предсталяют как в некоем культурном ООН. Поэзия, дело личное автономное, «одинокое, волчье» (по А.Межирову). И только тогда непреднамеренно начинает что отражать и выражать характерное.
Двуязычные вечера, а иногда и многоязычные рассчитаны на людей, которые знают оба языка или им интересен звук чужого поэтического языка, что не так редко происходит в Нью-Йорке. Такие вечера не интересны для тусовщиков, эмигрантских буржуа-бюргеров, случайных людей. Но они интересны для других поэтов, художников, творческих людей и вообще для людей, которым в жизни нужно что-то еще кроме «вторичной» культуры, кроме «энтертейнмент». Во всяком случае в большом Нью-Йорке таких людей немало. И они приходят не только послушать конкретного автора, а побыть «среди своих». Антропология собрания очень важна. Это почти физиологическое чувство, что присутствующие за тем же пришли.
«Поэты с акцентом» понимающему американцу – поэту, литератору, университетскому человеку – очень интересены. Конечно, я сталкивался с американской культурной ксенофобией, но ее становится меньше и, в отличие от глухоты европейских культур. Американская культура традиционно и идеологически открывается для новых волн переселенцев. Монополия выпускников американских университетских програм на нашу американскую поэзию и литературу кончается. Все это при условии, что грамматика соблюдается, синтаксис правильный и т.п. А чем непривычнее, идиосинкратичнее текст звучит по-ангийски при правильности языка, тем лучше. Это, в частности моя личная, как говорится, «фишка». Ведь звук другой, темы другие, менее самоаналитические, душа говорит по-английски, но душа-то приобрела язык далеко, за океаном...
Ну и наконец два слова конкретно о ближайшем вечере - в Корнелии. Кому он адресован? На каком языке? Будут ли звучать одни и те же стихи - на обоих языках?
А.Г. Вечер в Корнелия Стрит Кафе – один из долговременной серии Межкультурная поэзия. Чтение будет на двух языках – замечательные поэты и переводчики. Важно то, что для выступающих и для большинства аудитории – это естественная среда обитания и дыхания.
Ну и напоследок два слова от себя. Сама я на этот вечер 9 февраля пойду непременно. Но вовсе не утверждаю, что «никто не должен пропустить этот праздник Поэзии» - напротив: вечера Интерпоэзии адресованы вполне определюнному кругу любителей и ценителей, о чем Андрей Грицман честно рассказал. И если Вы – из тех, кто любит Поэзию и принимает все ее направления – тогда встретимся 9-го. Но, может быть, Вы предпочтете прийти в Корнелия Кафе в другой раз, музыку послушать – что ж, расписание концертов есть на их сайте!
Ирина Акс, портал RUNYweb.com