Интервью с Ириной Родниной о книге "Слеза чемпионки", журнал "Читаем вместе" (№4, 2013)

О чем плачут чемпионы. Беседа с Ириной Родниной

В марте этого года на прилавках книжных магазинов появилась книга, написанная трехкратной олимпийской чемпионкой по фигурному катанию, а ныне депутатом Государственной Думы РФ Ириной Родниной «Слеза чемпионки». На встрече с читателями в Литературном кафе «Московского Дома Книги на Новом Арбате» сама Ирина Константиновна отметила, что к написанию этой книги она шла долго и долго сопротивлялась против того, чтобы книга была издана. По многим причинам. «И все же я благодарна издательству, потому что, если бы не их настрой и характер, книги бы не было. Она не вышла бы также, если бы в работе над ней мне не помогал замечательный журналист Виталий Мелик-Карамов, ведь я понимаю, что каждое прочитанное слово, читатель поймет и интерпретирует по-своему», – сказала Ирина Роднина и потом долго и обстоятельно отвечала на вопросы гостей «МДК».

– Почему в книге так мало фотографий?

– Вы забываете, что в советское время на соревнования с нами ехал лишь один фотограф, у которого с собой было ограниченное количество пленок. Если с этих съемок мы получали один-два снимка – это была большая радость. Все полученные отпечатки мы делили с Алексеем Улановым пополам. Потом у нас был общий архив с Александром Зайцевым, но жизнь сложилась так, что и его пришлось поделить пополам. Бесконечные переезды, смены квартир, плюс я, видимо, оказалась человеком, не склонным к собирательству, – все это сделало свое черное дело, фотоархива у меня практически не сохранилось.

– Для кого Вы писали свою книгу?

– Без всякого лукавства могу сказать, что писала я, в первую очередь, для своих детей. Надеюсь, что когда-нибудь они прочтут эту книгу, хотя не знаю, насколько поймут меня. Сын Саша еще застал то время, когда я была востребованным тренером, он рос рядом со мной на катке, видел, как я занималась со своими учениками. Алёна росла уже в других условиях. И первый раз, когда я взяла ее с собой на чемпионат мира, просто потому, что не с кем было оставить, она очень удивилась, что в мире фигурного катания меня все знают. Для моих детей мама – в первую очередь именно мама, которую они никак не хотели делить с фигурным катанием и оба тихо ненавидели этот вид спорта. Сейчас дети выросли, но еще не совсем созрели до понимания моей жизни и моего мировосприятия. Надеюсь, что это время наступит.

– А почему книга называется «Слеза чемпионки»?

– Ну, это та самая слеза, о которой потом много говорили. Даже мой тренер Татьяна Тарасова мне как-то сказала: «Вот поплакала один раз в нужную минуту, и на всю жизнь прославилась».

Я с детства была обидчивым человеком. Мама всегда говорила мне, что у меня глаза на мокром месте. С возрастом я, конечно, научилась сдерживать свои эмоции или давать волю слезам лишь тогда, когда меня никто не видит. Я хорошо помню ту слезу, о которой вы спрашиваете. Это было во время моей последней Олимпиады. Закончилось награждение. Мы в центре огромного катка на пьедестале почета. В зале абсолютная темнота, свет направлен только на поднимающиеся флаги. Я смотрю на этот флаг и понимаю, что все, к чему я стремилось, свершилась. Как мне все это досталось, знаю только я сама (ни партнер, ни тренер, ни родители). Мной в спорте всегда двигала четкая мотивация, и я вдруг поняла, что эта мотивация исчерпана. Та слеза была абсолютно личной, никому не адресованной. Как подполз этот камерамен, как снял меня крупным планом в полной темноте, не представляю. После награждения, буквально только мы сняли коньки, нас пригласили на пресс-конференцию, на которой все журналисты стали спрашивать меня, почему я плакала. А я в недоумении – как увидели, как узнали? Сама ту трансляцию, когда кадры поднимающегося советского флага перемежались с крупными планами моих слез, я увидела, только вернувшись в Москву.

– Три золотые медали, а какая победа для Вас самая ценная?

– Медалей у меня намного больше. Три олимпийские вы имеете в виду? Я вам скажу, что золотые олимпийские медали вовсе не золотые, а только позолоченные. А вот медали чемпионатов мира и Европы действительно из чистого золота. Так что, если говорить о материальной ценности медали, то чемпионаты Европы и мира в драгметаллах дороже, чем Олимпиада.

Морально же самыми значимыми для меня стали моя первая золотая олимпийская медаль в Саппоро и последняя в Лейк-Плэсиде. В 1979 году у меня родился сын. Это был долгожданный и поздний ребенок. Год мы пропустили, не выступали. И я уже думала о завершении спортивной карьеры. Потом мы начали тренироваться, и я поняла, что могу соревноваться. В тот момент, а это был 1980 год, я отчетливо осознавала, что если мы с Зайцевым не выйдем на лед, золота России не дадут. В декабре 1979 года Советский Союз ввел войска в Афганистан, отношение к нашей стране в мире было сложным. Но горжусь я больше всего другой победой. Она состоялась в Лейк-Плэсиде в короткой программе. Мы вытянули удачный стартовый номер. В предыдущей разминке перед нами катались наши соперники и чудесные ребята, наши друзья американские фигуристы Тай Бабилония и Рэнди Гарднер. И вдруг прямо на льду у партнерши случается психологический срыв, и предполагаемые будущие чемпионы вынуждены сняться с соревнований. Приходит наше время выйти на лед. Я впервые тогда увидела огромный, рассчитанный на пятнадцать тысяч мест, абсолютно молчащий и враждебный зал. Это был зал, который нас активно ненавидел, наполненный отрицательной энергией. Программа длилась две минуты пятнадцать секунд. После ее окончания зал встал в бурных овациях. Эти две минуты заставили всю эту массу людей забыть о политике и принять нас и наше выступление так, как мы (спортсмены, а не представители той или иной страны) этого заслуживали. Это была не простая, но важная победа.

– Ваша сегодняшняя мотивация?

– Объединение российских спортивных организаций, создание системы массового спорта, формирование в обществе правильного отношения к спорту, разработка его четкой правовой базы.