Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 1 362 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Презентация книги «Критика — это критики. Версия 2.0» Сергея Ивановича Чупринина
Майя Кучерская"Ведомости"Сергей Иванович Чупринин, критик, глава журнала «Знамя», выпустивший множество замечательных книг представил новую работу: «Критика — это критики. Версия 2.0».
Сергей Иванович Чупринин, критик, глава журнала «Знамя», выпустивший множество замечательных книг, а также справочников и энциклопедий о новейшей российской словесности, представил вчера в Музее Серебряного века (Дом Брюсова) новую работу: «Критика — это критики. Версия 2.0» (М.: Время, 2015). К давней одноименной книге 1988 г., посвященной зоилам 1970-1980-х, в версии 2.0 добавились очерки о критиках нового поколения Льве Данилкине, Илье Кукулине, Валерии Пустовой, а также Андрее Немзере, Ирине Роднянской, Алле Латыниной и не только. В тонких, ироничных портретах кисти Чупринина никакой лести, только живая заинтересованность в своих героях, их мнениях, их взглядах — собственно, в собеседниках.
— Вы не раз повторяете в книге, что сегодня спрос на критику исчез. Но почему все-таки критику вытеснило рецензирование книг, годовые обзоры сменились рейтингами?
— Ну да, «наблюдать умиранье ремесел — все равно что себя хоронить…», сказано у Арсения Тарковского. И, готовя книгу, я то ставил, то снова снимал из нее подзаголовок «Прощание с профессией». Критике (как, впрочем, и стихам) почти нет места в газетах, в неспециализированных журналах, и — хотите я вас напугаю? — литературные обозреватели, чуть в стране кризис, первыми идут под сокращение. Оно и понятно: для того чтобы составить рейтинг наиболее приметных новинок или грамотно на эти новинки отозваться, критики не нужны.
— Но давайте объясним наконец, почему без критиков никак?
— От всех прочих читающих людей критик отличается только одним — знанием контекста. И его пониманием. Вроде бы малость, но именно благодаря ей, т. е. благодаря критике, обеспечивается связность литературного пространства. Его, если хотите, общая драматургия, когда у каждого писателя появляется своя роль в пьесе, одной на всех, а каждая книга прочитывается еще и как реплика в разговоре, что не нами начат и не на нас, надеюсь, завершится. Конечно, критики — не авторы этой пьесы, но сравнить их с дирижерами, объединяющими солистов в слитном звучании, я бы все-таки рискнул.
— Можно ли оживить нашу критику «сверху»: найдись, например, такая возможность, начать издавать газету «Критика», учредить ежегодную премию «Лучший критик»?
— Сейчас критика в традиционном для России понимании держится только «толстяками», литературными ежемесячниками — в диапазоне от «Знамени» до «Нашего современника», между собою, как известно, и во благо для читателей и писателей конфликтующими. Уйдут они — уйдет окончательно и взгляд на литературу как нечто большее, чем enterteiment. Впрочем, и развлечение может быть цивилизованным. Я вот, например, долгое время носился с идеей в параллель к респектабельному «Знамени», что не каждому по уму, выпускать еще и «Флажок» — журнал иллюстрированный и, наверное, легкомысленный, на языке нынешней улицы представляющий литературу такой, какой она стала. Не срослось, так что ниша свободна. Если же о премиях… Они в рыночные времена стимулятор, конечно, отличный — увы или ура, традиционная максима «Дело свято, пока под ним струится кровь» действительно сменена сейчас на продвинутую «Дело свято, пока под ним струится злато».
— Вы согласны теперь с давней своей идеей, что критика — это полноценная часть литературной жизни?
— Обижаете. Не литературной жизни она часть, а литературы. Под критикой обычно понимают либо журналистику, рассказывающую о современных писателях и об их произведениях, либо филологию, развернутую от классики к литературной нови. А книга моя — это 600 страниц, доказывающих, что критики, во всяком случае лучшие из критиков, ровно такие же писатели, как прозаики или стихотворцы. И что читать их так же интересно, как, предположим, модные романы. Это гипотеза, конечно, которую, может быть, сочтут завиральной, но я стремился рассказать о своих старших и младших товарищах так, чтобы видны были не столько их литературные предпочтения, сколько их характеры, яркие индивидуальности, создаваемые ими образы мира и образы литературы.
— Как вы все же решились писать о коллегах, и порой очень нелицеприятное! А затем еще попросили их на это отозваться! Зачем?
— Мне вообще интересно писать только о том, о чем не пишут другие. Никому, скажем, не пришло в голову отпортретировать критиков последнего полувека? Значит, я отпортретирую. Никто не спрашивает у персонажей, что они думают о своем авторе? Значит, я спрошу — и наиболее, мне кажется, занятными в этой книге оказались постскриптумы, где критики, которых я живописал, рассуждают о том, вышли ли они в моих очерках похожими на самих себя. Ну и в спор, естественно, со мною, портретистом, вступают, поскольку зеркало льстит не всегда и льстит не каждому.
— По вашей книге будут учить новобранцев?
— Надеюсь. И не потому, что моя книга хороша, просто другой действительно нет. Но относиться к ней только как к учебнику вряд ли стоит. Я ведь хоть и историк современной литературы, но в первую очередь — распространю-ка я и на себя свою завиральную гипотезу — тоже писатель, то есть фантазер.
Смотрите видео с презентации:
Часть 1:
Часть 2:
Часть 3:
Выступают: Лев Аннинский, Дмитрий Бак, Ольга Балла, Павел Басинский, Анатолий Курчаткин, Андрей Немзер, Владимир Новиков, Валерия Пустовая, Валентин Резник, Ирина Роднянская, Татьяна Тимакова, Андрей Турков. 


news1 news2