просмотров: 1 433 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
27.05.2015, 14:49:
Авиация в русской литературе и поэзии: Дирижабли Парщикова
Елена Желтова, НГ-Exlibris: "Авиация в русской литературе и поэзии: Дирижабли Парщикова". Появление в начале XX века аэропланов затронуло глубинный пласт человеческого бытия, связанный с древней и таинственной мечтой о полете. При виде летящего аэроплана люди испытывали сильные, невыразимые словами чувства и, естественно, стремились соотнести их с уже укоренившимися в культуре представлениями о полете. И, как мы видели, у многих русских поэтов ранняя авиация рождала ассоциации с христианскими мифологическими сюжетами полета.
Безразличие к гравитации
Однако в конце советской эпохи появляется новое поэтическое течение – метареализм. Поэты-метареалисты стремятся вернуть русской поэзии глубину и поэтическую высоту времен Серебряного века, и они расширяют и усложняют понятие реальности.
В конце 1990-х лидер метареализма поэт Алексей Парщиков (1954–2009) обращает внимание на дирижабли. Парщиков живет в Кёльне и наблюдает, как ветераны дирижаблестроения пытаются возродить строительство «летающих сигар». В своих заметках он пишет: «Один мой английский собеседник, военный историк, говорил, что пилоты и строители дирижаблей отличались особым характером и мировидением… Эти люди ощущали доисторическую «природность», были в душе мифофилами».
И это действительно было так. Хуго Эккенер, журналист и ближайший советник Фердинанда Цеппелина, знаменитого конструктора первых, появившихся в начале XX века дирижаблей, оставил такое воспоминание о полете цеппелина: «Это была не «серебряная птица, парящая в воздухе», как обычно описывают, но скорее неслыханная серебристая рыба, плывущая безмолвно в воздушном океане и пленяющая глаз подобно фантастической, необычайной рыбе, увиденной в аквариуме. И это сказочное видение, которое, казалось, уплывет, озаренное солнечным светом, и растает в серебристо-голубой дали неба, представлялось прибывшим из другого мира и возвращающимся в этот неведомый мир, подобно мечте. Это видение казалось таинственным посланником с мифического «Острова Блаженства», в существование которого в потаенных глубинах своих душ люди все еще верят».
Но Парщиков – поэт рубежа XX и XXI веков, его ум и воображение обогащены научными знаниями и опытом обращения с разнообразными техническими устройствами. Сам замысел цикла о дирижаблях возник у Парщикова, когда он читал книгу «Открытые небеса» (1997) французского философа Поля Вирильо. Парщиков отметил наблюдение Вирильо, что современная электронная и компьютерная техника открывает новую, электронную виртуальную перспективу, независящую от закона гравитации, «построенную в условиях невесомости», и эта мысль навела его на размышления о дирижабле, о его «месмерическом парении», «кажущемся безразличии к гравитации».
И вот в стихах Парщикова дирижабль летит в особом поэтическом пространственно-временном континууме: в нем перемежаются мифологическая, историческая, виртуальная, футуристическая перспективы. Нужные в полете технические приборы – то старинные (подзорная труба), то новейшие (солнечные батареи) – маркируют вариации исторического времени. Приборы и даже лабораторное оборудование проявляют метафоричность. Дирижабль издали «кажется задержанным стеклянной палочкой/между частиц, снующих в чашке Петри», известном в микробиологии сосуде, который немецкий бактериолог Юлиус Петри изобрел для культивирования бактерий. Но вырванная из ткани стихотворения метафора Парщикова не создает того впечатления, какое она производит в контексте:
Как близко в воздусях
и ярусный и арчатый,
похожий на театр!
А дальний – крапинка
на ветре.
Он кажется задержанным
стеклянной палочкой
между частиц,
снующих в чашке Петри.
Однако в конце советской эпохи появляется новое поэтическое течение – метареализм. Поэты-метареалисты стремятся вернуть русской поэзии глубину и поэтическую высоту времен Серебряного века, и они расширяют и усложняют понятие реальности.
В конце 1990-х лидер метареализма поэт Алексей Парщиков (1954–2009) обращает внимание на дирижабли. Парщиков живет в Кёльне и наблюдает, как ветераны дирижаблестроения пытаются возродить строительство «летающих сигар». В своих заметках он пишет: «Один мой английский собеседник, военный историк, говорил, что пилоты и строители дирижаблей отличались особым характером и мировидением… Эти люди ощущали доисторическую «природность», были в душе мифофилами».
И это действительно было так. Хуго Эккенер, журналист и ближайший советник Фердинанда Цеппелина, знаменитого конструктора первых, появившихся в начале XX века дирижаблей, оставил такое воспоминание о полете цеппелина: «Это была не «серебряная птица, парящая в воздухе», как обычно описывают, но скорее неслыханная серебристая рыба, плывущая безмолвно в воздушном океане и пленяющая глаз подобно фантастической, необычайной рыбе, увиденной в аквариуме. И это сказочное видение, которое, казалось, уплывет, озаренное солнечным светом, и растает в серебристо-голубой дали неба, представлялось прибывшим из другого мира и возвращающимся в этот неведомый мир, подобно мечте. Это видение казалось таинственным посланником с мифического «Острова Блаженства», в существование которого в потаенных глубинах своих душ люди все еще верят».
Но Парщиков – поэт рубежа XX и XXI веков, его ум и воображение обогащены научными знаниями и опытом обращения с разнообразными техническими устройствами. Сам замысел цикла о дирижаблях возник у Парщикова, когда он читал книгу «Открытые небеса» (1997) французского философа Поля Вирильо. Парщиков отметил наблюдение Вирильо, что современная электронная и компьютерная техника открывает новую, электронную виртуальную перспективу, независящую от закона гравитации, «построенную в условиях невесомости», и эта мысль навела его на размышления о дирижабле, о его «месмерическом парении», «кажущемся безразличии к гравитации».
И вот в стихах Парщикова дирижабль летит в особом поэтическом пространственно-временном континууме: в нем перемежаются мифологическая, историческая, виртуальная, футуристическая перспективы. Нужные в полете технические приборы – то старинные (подзорная труба), то новейшие (солнечные батареи) – маркируют вариации исторического времени. Приборы и даже лабораторное оборудование проявляют метафоричность. Дирижабль издали «кажется задержанным стеклянной палочкой/между частиц, снующих в чашке Петри», известном в микробиологии сосуде, который немецкий бактериолог Юлиус Петри изобрел для культивирования бактерий. Но вырванная из ткани стихотворения метафора Парщикова не создает того впечатления, какое она производит в контексте:
Как близко в воздусях
и ярусный и арчатый,
похожий на театр!
А дальний – крапинка
на ветре.
Он кажется задержанным
стеклянной палочкой
между частиц,
снующих в чашке Петри.
При описании полета дирижабля внимание читателя постоянно и неожиданно переключается, перебрасывается с одних перспектив, ракурса, образов на другие. Именно в эти моменты переключения внимания возникает чувство «головокружительной» новизны, а на зрительном уровне появляется новая картинка. И при этом конструируемое поэтическое мироустройство Парщикова оказывается убедительным и почти по-научному точным:
Мы забирали вверх,
мы забывались вверх,
в гондоле
мигала на экране
кибернетическая лотерея.
В обнимку с призраком
радар на летном поле.
Два залпа-льва,
к нам подбежав,
нить потеряли и перегорели.
Подальше от Земли!
Она растет в объеме,
к Луне навстречу.
Шепчутся раскопки,
наслаиваясь в полудрёме.
И глобус – утолщается.
И тянется сквозь
телескопы зябко.
За воздух можно
ухватиться ртом. И парусом.
Без рук лететь веретеном.
Баланс – единственная
сила.
Шел жук по носу одного
из янусов,
и время – перекосило.
И дирижабли древние
показывались на вершине,
обугленные гинденбурги
поленьев черных.
Француз тик-так
с пропеллером
на часовой пружине,
австриец запрягал
в аэростат орлов ученых.
Об авторе: Елена Леонидовна Желтова – историк науки, эссеист, кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН.
Читать статью полностью: http://www.ng.ru/science/2015-05-27/13_avia.html
наши партнёры
