Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 1 002 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Отрывок из первого тома Якова Гордина "Пушкин. Бродский. Империя и судьба"
Читайте на сайте "Прочтение" отрывок из первого тома произведений Якова Гордина "Пушкин. Бродский. Империя и судьба". Первая книга двухтомника «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» пронизана пушкинской темой. Пушкин — «певец империи и свободы» — присутствует даже там, где он впрямую не упоминается, ибо его судьба, как и судьба других героев книги, органично связана с трагедией великой империи. Это не просто рассказ о последних годах жизни великого поэта, историка, мыслителя, но прежде всего попытка показать его провидческую мощь. Недаром с наступлением катастрофы в 1917 году имя Пушкина стало паролем для тех, кто не принял новую кровавую эпоху. В книге читатель найдет целую галерею портретов самых разных участников столетней драмы — от декабристов до Победоносцева и Столыпина, от Александра II до Керенского и Ленина. Последняя часть книги захватывает советский период до начала 1990-х годов.

Драма замыкающий
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ СПАСТИ

Тот, кому приходилось маршировать в пехотной колонне, знает, что труднее всего приходится замыкающим. Все ошибки, издержки смены темпа, сбоя шага в первых рядах доходят до замыкающих в многократно усиленном варианте. Кто из пехотинцев прежних лет не помнит раздраженной команды ведущего колонну офицера или сержанта: «Замыкающие, не тяни ногу! Замыкающие, не отставай!» В октябре 1894 года, с момента смерти Александра III, к власти в гигантской волнующейся империи пришли замыкающие.

Однажды, после разговора с императором Николаем II, министр внутренних дел Маклаков, сторонник решительных мер, грустно сказал: «Погибнуть с этим человеком можно, а спасти его нельзя».

Маклаков был расстрелян большевиками в том же 1918 году, что и его император... А его формула очень точно выражает суть отношений между последним самодержцем и его верными подданными. Очевидно, император внушал это чувство обреченности, которое сам испытывал.

Французский посол в России и автор ценных мемуаров Морис Палеолог приводит рассказ о поистине символическом разговоре царя со Столыпиным: «Однажды Столыпин представил государю проект крупных мероприятий в области внутренней политики. Мечтательно выслушав его, государь сделал скептический и беззаботный жест, который, казалось, говорил: это ли, другое ли, не все ли равно. „Мне ничего не удается в моих начинаниях, Петр Аркадьевич, в этом у меня не только предчувствие, но и внутреннее убеждение. Я подвергнусь тяжелым испытаниям, но не увижу награды на земле"». Читать дальше.


news1 news2