Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 1 787 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Интервью со Жвалевским и Пастернак о новой книге "Открытый финал"
Читайте интервью с Андреем Жвалевским и Евгенией Пастернак на сайте «Лабиринт» — о новой книге «Открытый финал», неисправимых ошибках, нереализованных амбициях и умении говорить «нет».
Вы недавно закончили новую книгу «Открытый финал» — расскажите, как вы ее писали? Может, за время работы над «Открытым финалом» произошло что-нибудь странное или необычное — наподобие того, как вы сглазили «Смерть мертвым душам»?
Андрей Жвалевский: Самое странное в этой книге — что мы писали ее задом наперед. Сначала мы хотели написать одну большую повесть с несколькими персонажами, отдельными сюжетами, запутанными отношениями... Начали писать и переплетать линии персонажей — и где-то через месяц работы поняли, что книжка разваливается на части. Мы сами уже не понимаем, о ком пишем, — герои даже у нас в головах перепутались, и чтобы разобраться с ними, нужно придумать для каждого его историю. Сначала мы их просто придумали, а потом решили записать. Получились отдельные законченные произведения, четыре ручейка, которые в результате слились в одну реку.
Когда мы написали эти четыре повести, подводящие к «Открытому финалу», мы думали, что финальная часть у нас почти готова — осталось только закончить. А оказалось, что ее нужно целиком переписать. Характеры изменились: когда персонажи оживают, они начинают делать не то, что мы от них хотим, а то, что им самим хочется. Например, у нас был такой персонаж — Лев. Он был задуман как очень вредный и противный, абсолютно отрицательный персонаж…

Евгения Пастернак: А потом мы придумали ему хобби — фото, — и вдруг выяснилось, что не такой уж он плохой.

АЖ: Лев — антагонист нашего главного героя, но они оба — и хорошие, и плохие.

А главный героем вы кого считаете?

ЕП: Главным героем мы считаем Захара, потому что изначально мы придумывали сюжет о нем. А центральной историей был конфликт Захара с тренером Егоровым, именно с этого книжка и начиналась. Мы думали, что будут злой тренер и мальчик-подросток, с которым они сойдутся в схватке. Из этой схватки вырастет предательство, а потом вся эта история покатится, как снежный ком, и превратится в информационную войну.
А дальше самое главное: Захар не может исправить ситуацию. Даже если он сто раз извинится, назад ничего не отмотать. Изначально мы хотели усугубить последствия — например, сделать так, чтобы Егорова выгнали из Федерации. Но уже в процессе написания поняли, что не стоит.

АЖ: Изначальный план был написать книжку про информационную войну. Очень показательно, что от этого плана осталось три страницы текста.

То есть вы собирались писать не о бальных танцах?

АЖ: Да, бальные танцы по замыслу должны были служить фоном к информационной войне.

ЕП: А центральным эпизодом должен был стать тот, где Захар врет... То есть даже не врет — он просто не протестует, когда врут при нем. Но это умолчание тянет за собой лавину, которую герой уже не контролирует. Он не может всерьез повлиять на ситуацию.

АЖ: Есть вещи, которых не исправить. Это и для нас был несколько неожиданный вывод.

ЕП: Главное, что мы хотели сказать, — даже если произошла вещь, которую ты не можешь исправить, все равно можно и нужно жить дальше.

АЖ: И есть разница, как с этим жить. Можно поселиться в прошлом и бесконечно бороться со своей ошибкой — тогда ты завязнешь в ней навсегда. А можно понять, что ошибся, попросить прощения, сделать выводы, что самое важное, — и жить дальше, не оглядываясь.

Вы сказали, что главный герой произведения — Захар, но главный герой — это не значит любимый. У вас есть любимый герой «Открытого финала»? Кому вы по-человечески больше всех сочувствуете?

Хором: [тренеру] Егорову.

АЖ: Как ни странно, именно Егорову. Он меньше всех прописан — короля играет окружение. Мы все время видим только реакцию на него со стороны — и не знаем, что он думает, какие у него цели, это прямым текстом не написано. Но по реакциям на него окружающих, по его разговорам и действиям мы узнаем и очень хорошо понимаем Егорова. Он, в общем-то, глубоко несчастен, он же сам не добился того, чего хотел.

ЕП: Как человек, не добившийся желаемого сам, он пытается в учениках воплотить свои нереализованные амбиции.

АЖ: При этом Егоров считает, что его недостаточно строили — это правда, у него были не слишком жесткие тренеры, поэтому он не добился успеха, — и со своими учениками перегибает палку. И мы очень надеемся, что в результате он найдет какой-то баланс.

ЕП: Впрочем, когда «Открытый финал» читают мамы гимнастов, танцоров, кого угодно из спортсменов, они говорят, что Егоров — это такой собирательный образ успешного тренера. Есть, конечно, мягкие и пушистые тренеры, но их ученики очень редко добиваются настоящих успехов. Тренеры чемпионов — они как раз такие, как Егоров.

АЖ: Классический пример — что Анатолий Тарасов, что Татьяна Тарасова, если говорить о хоккее и фигурном катании. Это очень жесткие люди, которые никаких сантиментов не допускают, возят мордой по полу — льду — и не то чтобы бьют, но очень сильно воздействуют морально.

Вы уже сказали, что придумываете героев, а потом они начинают жить своей жизнью. А какой метод работы с персонажами вы используете: математически моделируете или проживаете их по Станиславскому?

ЕП: Проживаем, конечно, но сначала моделируем. Для того чтобы начать, нам нужна некая модель, тема, сюжет. Мы должны представлять себе, что мы делаем. Но потом, в процессе, от первоначального замысла — вот как случилось с «Открытым финалом» — может ничего и не остаться. Так редко бывает, но бывает.

АЖ: Мы рассказали о Льве — но это просто самый яркий пример, как у нас резко отрицательный персонаж превратился чуть ли не в самого положительного.

А каким он был задуман первоначально?


АЖ: Ябедой, скандалистом, маминым сыночком.

ЕП: Знаете, есть такие подростки, которые активно делают гадости, не скрываясь, — харизматичные отрицательные лидеры? А Лев был задуман не таким — он должен был быть таким мелким пакостником, который действует исподтишка. Двоих людей стравил — и отбежал в сторону, а дальше с наслаждением смотрит, как они друг друга бьют. Но когда начали писать, мы поняли, что он совершенно не такой.

АЖ: В любом случае, когда мы начинаем моделировать, неизменно приходим к тому, что «чистых» характеров нет — нет хороших людей, нет плохих. Все люди сложные, все люди совершают ошибки, все люди имеют какие-то черты характера, которые могут быть одновременно и положительными, и отрицательными. Например, активность — это хорошо или плохо? Если человек слишком активный и навязывает свою волю другим, это уже превращается в недостаток. А если он просто активно делает добро — это достоинство.

ЕП: В конце концов, благими намерениями выстелена дорога в ад. Человек может искренне считать, что он делает доброе дело, но при этом кому-то вредить.

Когда вы моделируете героев, а потом «проживаете» их, испытываете ли вы какие-нибудь спецэффекты в своей реальной жизни? Влияют ли герои на вас?

ЕП: Разумеется, это со всеми происходит. Наши книжки очень разные, их герои тоже, мы каждый раз проживаем с ними совершенно новую жизнь.

АЖ: С другой стороны, книжки отпускают. Дописал, точку поставил — и сразу полегчало.

ЕП: Да, написанная книжка скорее закрывает какой-то гештальт, чем открывает. В этом смысле самая перелопачивающая душу книга была «Охота на василиска». Мы вообще не очень понимали, о чем мы пишем, до тех пор пока не поставили последнюю точку. И разговоры с психологами, наркологами очень сильно изменили нас самих. Андрей, например, бросил пить от слова «совсем».

АЖ: А через год начал сбрасывать вес. И вообще занялся своим здоровьем.

ЕП: Для меня эта книга была необыкновенно важна — я прямо чувствовала, что она что-то во мне переворачивает. Но лишь когда мы ее дописали, я поняла, что в ней самое важное. Для меня в ней самой важной была мысль об умении говорить «нет». Не только научиться самой отказывать и отказываться, но и детей этому научить. Я поняла, что это базис, основа воспитания — научить говорить «нет».

АЖ: И самое любопытное, что после «Охоты на василиска» мы взялись за «Бежим отсюда!», которую мы писали, просто чтобы выдохнуть. Это абсолютно легкая, позитивная книжка — но и в ней оказалось немало серьезных моментов, в частности эпизод конкретно об умении говорить «нет». На куда более безобидном примере и прямым текстом — детям в таком возрасте нужно говорить прямым текстом, правила рассказывать. А подросткам надо уже рассказывать сложные истории, из которых они сами делают выводы.

ЕП: С «Охотой на василиска» у нас все сложилось после разговора с психологом Львом Черняевым, когда он рассказал нам о подавленном отвращении. Когда в маленького ребенка впихивают еду, которую он не хочет есть, и говорят, что это полезно, у него подавляется отвращение. Впоследствии это ведет ко всяким зависимостям — потому что сигареты и спиртное довольно противны и уж точно мало кому нравятся с первого раза. Человек может употреблять их, только потому что у него подавлено отвращение.
Но на самом деле проблема психологически гораздо шире вредных привычек — ты можешь зарабатывать на жизнь чем-то тебе чуждым, можешь жить с человеком, которого не любишь, исключительно потому что у тебя подавлено отвращение.

АЖ: И когда человеку снимают подавленное отвращение, он не только пить прекращает. Он меняет работу, разводится — меняет жизнь с той, к которой он привык, на ту, которая ему нравится и правда нужна.

ЕП: Это очень здорово, когда тебя перещелкивает — и ты понимаешь: я этого делать не хочу и не буду.

АЖ: Ты думаешь: зачем я вообще это делаю? И понимаешь, что ты делаешь это, потому что этого хочет кто-то — общество, родители…

ЕП: Или ты боишься кого-то обидеть, или тебе действительно просто страшно сказать «нет».

АЖ: А лично тебе это не нужно.

Но ведь в «Открытом финале» эта тема снова звучит — как раз в сюжете Льва?

АЖ: Немножко звучит, но там другой акцент. Лев ведь живет той жизнью, которая ему нравится — фотографирует, тусуется с байкерами — просто от мамы прячет. А потом слегка взрослеет и прятать перестает. Достает фигу из кармана.

ЕП: Сюжет Льва — более мягкий вариант. Он не протестует открыто, но тихо делает то, что хочет сам, а не то, что от него хочет мама. Мама хочет, чтобы сын был хорошим мальчиком, слушался и занимался бальными танцами, что красиво, прилично и дает возможность похвастаться. Сам Лев танцует, конечно, с удовольствием, но не горит танцами. Танцы — компромисс, на который он готов был пойти ради того, чтоб его не трогали.
Это тоже метод. И до поры он работает. Но потом все равно конфликт выходит наружу, нарыв лопается и с мамой приходится разбираться.
Подробнее: http://www.labirint.ru/news/13529/
Дорогие друзья! Приглашаем вас 26 марта в 12:00 в Российскую государственную Детскую библиотеку (Калужская пл., д.1) на встречу с Андреем Жвалевским и Евгенией Пастернак (читать дальше)


news1 news2