Ну Данилкин! Ну сукин сын! Выскреб из каких-то сусеков какого-то очередного Бубулуса Буба, а нам, членам жюри, читать его.
Ладно, читаем, блин!
Сюжет простой: некто без имени, по профессии учётчик, человек вольный, сезонник, попадает случайно в мелкий провинциальный город, хочет выбраться из него, а никак. Туда тыркнется, сюда торкнется, но повсюду засада, и ничего. Полный «кафка» в прямом смысле этого еврейского слова. И чем больше тыркается учетчик, тем сильнее его опутывает жирная канцелярская паутина очереди на трудоустройство.
Читаю и не понимаю: что это? зачем это? Глава вторая, третья... восьмая... десятая... Всё равно не въезжает мозг в иголочное ушко этой прозы...
Однобибл! Помоги мне! Спаси меня!..
Во-первых - явное отторжение. Унылый мир, унылый язык, унылые персонажи... Унылость – сделанная, искусственная, намеренная. Она заложена в текст специально, чтобы меня позлить, чтобы я почувствовал отторжение.
Фантастика это? Очередная инкарнация Кафки на русской почве? Реализм ли это жестокий?
На сайтах электронных библиотек в разделе «Тема» книга Однобибла «Очередь» описана так: «Перегибы массовой индивидуализации после Великой Амнистии 30-50-х годов в СССР».
Кто это написал? Зачем? Что за «массовая индивидуализация» такая? А «Великая Амнистия 30-50-х» - что это?
Ни хрена не понимаю, ни капельки. Реалии романа –XX-й век, 80-е годы. В тексте это отмечено, зафиксировано. Плюс телевизоры, плюс мини-юбки, плюс туфли на высоком каблуке... Какие, на хрен, 30-50-е, кто их придумал?
Однобибл – автор единственной книги, этой самой, которая «Очередь». Что, видимо, раскрывается в его псевдониме (не может человек иметь такую фамилию – Однобибл; я б, имей такую фамилию, самозакопался бы в чернобыльский чернозём, чтоб меня черви-мутанты съели).
Другая такая книга, написанная в такой же манере, думаю, невозможна.С ума читатель сойдёт, если он, конечно, не Лев Данилкин.
Махровый абсурдизм на сугубо реалистической почве – это Однобибл, «Очередь».
Действия и речи антигероев(перечислять имена не буду) логичны внешне, но это логика сугубо абсурдна изнутри. Все они многословно доказывают банальщину – следует жить удобно, потому что удобно следует жить. Форма стула есть стул. Очередь есть очередь, потому что она есть очередь. И никуда не денешься. А если денешься, то из очереди выкинут. А если выкинут, то нужно занять очередь снова, и так всю жизнь.
В общем, экзистенциальная проза. Настоянная на абсурде. Беккет, Ионеско. Чтение в ожидании какого-нибудь Годо. Вдруг придет?
Нужно быть упёртым библиоголиком, чтобы одолеть эту книгу. Прочитать её - читательский подвиг. Стилизовано под махровую канцелярщину. Хотя, если в памяти ковырнуть, в таких очередях я стоял. Последний раз – в пенсионном фонде, когда оформлял пенсию. В очереди в военкоматах стоял. В милиции стоял, в паспортный стол. В налоговой стоял тоже. В поликлиниках и т. д.
То есть, в принципе, это мое чтение. Моя, в принципе, эта проза. Проза стояния в очередях. Проза оправдания себя, в этих очередях стоявшего. И оправдания себе подобных, которые в них стояли тоже. И ненависти к тем сукам, которые пытаются без очереди проникнуть в очередь, где стою я («Ты здесь не занимало!»).
Нет, товарищи дорогие, проза эта близка мне. Так близка, что ногти у меня на ногах заворачиваются в спираль из чувства солидарности и протеста.
Хотел привести цитаты по пометкам на полях распечатки, но не привожу, потому что распечатки не сохранилось, выкинул.