Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 1 531 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Майя Кучерская в "Ведомостях" о книге Натальи Зейфман "Еще одна жизнь"
Майя Кучерская, "Ведомости": Книга Натальи Зейфман «Еще одна жизнь» – о том, что связь времен и людей не может распасться. Даже несмотря на исторические потрясения. Если читать главы этого документального романа в хронологическом порядке, то начинать следовало бы с рассказа о детстве героини, пришедшемся на конец 1940-х – начало 1950-х, вместившем забытые сегодня игры в одном из дворов Госпитального переулка, влюбленность в музыку, арест отца. Затем перейти к воспоминаниям об учителе и старшем коллеге Петре Андреевиче Зайончковском – Наталии Зейфман посчастливилось писать под руководством выдающегося историка диплом; при встрече научный руководитель неизменно целовал студентке руку и по-кадетски чуть прихлопывал каблуками. После этого обратиться к мемуарам о Вениамине Каверине, которому автор помогала разбирать архив, затем к запискам о работе в рукописном отделе Ленинки под зорким присмотром спецслужб, уравновешенным, впрочем, дружбой с Мариэттой Чудаковой и счастьем открытий – например, документов, проливающих свет на тайну ухода императора Александра I. Наконец, обжечься о записки об эмиграции.
Но в книге все иначе, эмоциональный сюжет подчиняет главы cвоей логике, и начинается он с истории отъезда семьи в Израиль в 1992 г. – горькой, болезненной, пропитанной жаждой объяснить себе «этот прыжок через пропасть», «от московского родного дома в пустую коробку в пустыне». Но какая перестройка могла исцелить травму многолетнего существования в плену, победить желание вырваться на свободу полностью? К тому же вскоре выяснилось: «Израиль – страна большая: первые три дня можно и не встретиться».
Сентиментальный натуралист рассказывает о своих приключениях занимательно и смешно
И здесь нашлись недавние соседи по московским адресам и просто судьбе, и даже дальние родственники, и многие главы истории народов, разнесенных по разным странам, оказались общими. Работа в мемориальном комплексе «Яд Вашем», погружение в хронику уничтожения миллионов евреев окончательно заполнили существование смыслом и превратили чужую землю в свою. Лишь после этого стали возможны воспоминания о Лефортове, университетской юности, работе с рукописями. В итоге «еще одна жизнь», жизнь главной героини этого захватывающего и страстного повествования, обернулась палимпсестом, многослойным, прозрачным. В доме напротив, в Госпитальном переулке, танцевал на детских балах Пушкин. Родители израильского одноклассника сына оказались близкими знакомыми старенькой коллеги по работе в Москве; книга, выложенная кем-то на помойку, оказалась по нужной именно в этот миг теме – неслучайных совпадений, эпизодов из серии «будто кто руку подавал на повороте» здесь бессчетно. Не только целый мир оказался проницаем, железные (национальные, политические, религиозные) стены – мнимостью, но и эпохи без труда соединились одна с одной. Ведь и сегодня, как 60 лет назад, «со старого школьного двора виден клочок парка за Яузой», грезится спящий Пушкин и умершая мама утешает в набитом автобусе из сна.
Наталия Зейфман. Еще одна жизнь. Документальные повести. М.: Время, 2016


news1 news2