В этом интервью "Лабиринту" Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак рассказывают о своей книге "Пока я на краю". А еще — о манипуляциях, немытой посуде и детских травмах, которые не лечатся. Послушать всю беседу целиком вы можете, посмотрев видео. А здесь — самое интересное.

Евгения Пастернак: Причем есть фигура глобального манипулятора — он, конечно, Доктор Зло, однозначно плохой, без полутонов. А есть манипуляции на каком-то очень невинном уровне — когда мама говорит дочке: «Ты, конечно, можешь не мыть посуду, но тогда я буду плакать всю ночь»… Это не из книги пример, он абстрактный.

Но ведь чем-то подобным почти все занимаются в семьях, это обычное дело, разве нет?

Жвалевский: Именно! И делают так не только родители.

А есть ли какой-то другой путь?

Жвалевский: Правда. Правда и честность. Но это очень тяжелый путь…

Пастернак: Да какой он тяжелый, он очень простой!

Жвалевский: Сделаю маленький спойлер: у нас там есть ситуация — муж изменяет жене много лет, жена об этом знает, но в семье об этом не говорят, и поэтому семья с виду нормальная, приличная, все у них хорошо. И ситуация эта длится до тех пор, пока не выходит дочка и не говорит: хватит врать! Это, конечно, очень тяжело, взрыв, скандал.

Пастернак: Причем родители тут же обвиняют девочку в том, что она развалила семью.

Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак - "Пока я на краю"

Жвалевский: …изображение жертвы. Самое распространенное — это жертвенность.

Пастернак: Особенно женщины к этому склонны.

Жвалевский: «Я принесла себя в жертву семье, тебе, папе…»

Пастернак: «…Я буду пылесосить сегодня 35-й раз за день, потому что вы все свиньи и вам наплевать…»

Жвалевский: «…хотя это очень тяжело, но я буду». Не надо! Если очень тяжело — то не надо.

Надо сказать, что по сюжету хватает экстрима. Понятно, что так и было задумано, но если серьезно — нужно ли писать на столь опасные, пограничные темы? В книге несовершеннолетние сидят за рулем — пусть и рядом с инструктором, — прыгают с тарзанки… И, как вишенка на торте, одна из героинь, к сожалению, лесбиянка. Или к счастью?

Пастернак: Это не к счастью и не к сожалению, это вообще никак. Такие люди есть, и среди несовершеннолетних тоже.

Это книга, конечно, не для маленьких детей, а для юношества, для тех, кто уже все понимает. Но все-таки — зачем эта героиня появляется в «Пока я на краю»?

Пастернак: Поскольку все подростки в нашей книжке находятся на краю — то есть они в состоянии размышлений о самоубийстве, — мы не могли не написать о подростках нетрадиционной ориентации.

Жвалевский: Это одна из самых больших и острых групп риска.

Пастернак: Процент самоубийств в подростковом возрасте у них самый высокий.

Жвалевский: Нетрадиционная ориентация — не проблема. Проблема — это отношение всех окружающих к нетрадиционной ориентации. Подростки и так по определению находятся в пограничном состоянии, а если ему еще и не повезло — или повезло — быть нетрадиционной ориентации, то плохое отношение окружающих усугубляет эту проблему. То есть его ещё дальше толкают на край — его толкают, а не он сам идет туда.

Пастернак: И очень важно, что это подростки, которые ничего не могут изменить в этой проблеме. Например, если человек болен, он может либо выздороветь, либо не выздороветь и смириться с этим. А если она лесбиянка — то она лесбиянка, вылечить это невозможно. С этим вообще ничего невозможно сделать. Единственный путь — принять себя, и все. А дальше уже ты решаешь, можешь ли ты жить в этом обществе, в этой стране, можешь ли противостоять общественному мнению…

Жвалевский: Давайте честно скажем, что люди старшего возраста не всегда лучше знают, что нужно их детям. Тем более в современном мире.

Пастернак: Недавно мы где-то читали интервью с самыми известными мировыми фотографами, и практически у всех история одинаковая: родители были категорически против.

Жвалевский: Самая прекрасная история, конечно, у художника и фотографа Родченко. Его отец был театральным декоратором, а сына своего, чтобы у того была нормальная профессия, отдал в зубные техники. Сын получил эту замечательную специальность, а стал все равно Родченко.

Пастернак: А самому известному фотографу ню отец все время выносил мозг — что, мол, у тебя в голове, одни фотографии и женщины. А он сделал из этого не просто профессию, но и искусство, и стал, может, не самым известным фотографом в мире, но большие деньги на этом зарабатывал.

Жвалевский: Мы ничего не знаем на самом деле. И правду можем найти только в диалоге. Не в монологе, не в нашей лекции о том, как надо жить, а в диалоге — мы что-то скажем ребенку, он нам что-то скажет… И вместе мы найдем эту правду — только если действительно будем искать ее вместе.