"Наследие первооткрывателей": Валерий Иванов, "Книжный класс" - о книге "Франкенштейн и другие страшные истории" Софьи Прокофьевой. Чем безопаснее и комфортнее становится наша жизнь, чем меньше в ней реальных запретов и натуральных испытаний, тем соблазнительней делаются для нас искусственные опасности и ужасы. Современная индустрия монстров – кинематографических, виртуальных, игровых-настольных и т.д. – изо всех сил старается заполнить наш повседневный дефицит острых ощущений. Не будем сейчас судить, насколько успешно и талантливо это получается, а вспомним первые образцы «страшных историй», которые человеческое воображение когда-то произвело на уровне действительно высокого таланта. Именно такую возможность предоставляет нам, читателям, особенно юным и начинающим, сборник произведений классической прозы XIX – начала XX века в пересказе Софьи Прокофьевой. Здесь собраны истории, в которых идея искусственного ужаса еще дышит свежестью и первозданностью, где эмоции действующих лиц еще по-настоящему заразительны. Где есть над чем подумать и порассуждать, а не только пассивно поддаваться техническим зрелищным и акустическим эффектам.
Например, о трагедии творческой неосторожности в повести Мэри Шелли «Франкенштейн»: искусственный сверхмощный человеческий организм оказывается внешне уродливым и при первом пробуждении становится ненавистен собственному творцу, который бросает свое «дитя», не попытавшись ничего сделать для его новорожденной души и такого же ума. Отвращение и злость всех прочих людей стремительно завершают превращение наивного и пока еще невинного гиганта в злобного карающего монстра. В «Шагреневой коже» Бальзака борются друг с другом мысли о предопределенности человеческого существования – и свободе воли, о жажде и власти материальных благ – и освобождении от этой власти, о любви как чувстве собственности – и о любви как способности к бесконечному самопожертвованию. В «Портрете Дориана Грэя» Оскара Уайльда к глубинам человеческого эгоизма и способности к самолюбованию и самообожанию добавляется иррациональная сила художественного таланта. Контраст человеческих страстей, грехопадения и кощунства, с вечным великолепием и справедливой мощью природы поражает нас в «Сокровищах господина Арне» Сельмы Лагерлеф и «Ундине» Фридриха де ла Мотт Фуке. И способность одной человеческой души вбирать в себя все контрасты и совершать прямо противоположные деяния составляют главную тайну «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона.
Все эти произведения, собранные под одной обложкой, до сих пор служат основой для новых и новых ухищрений авторов «страшного» жанра. И неудивительно, если в какой-нибудь очередном продукте современного вымысла, опять проявятся черты хорошо забытого… то есть хорошо незабытого наследия его первооткрывателей.