Дмитрий Гасин побеседовал с двумя прекрасными иллюстраторами детских книг — Татьяной Никитиной и Капычем (Алексеем Капнинским) — о творческом становлении, методах, секретах и том, что художниками не рождаются, а становятся.
 
 
Дмитрий ГасинТатьяна, расскажите, как вы стали художником?
Татьяна Никитина Процесс становления был длительным, но решение пришло в 14 лет, когда я попала в мастерскую очень известного живописца Моисея Тевелевича Хазанова, ученика Роберта Фалька. Он готовил студентов для поступления в полиграфический институт: занимался с нами живописью, ставил красивейшие натюрморты — из гранатов, с такими фальковскими серебристыми фонами... Атмосфера мастерской, шикарные альбомы с французской живописью начала XX века подействовали на меня столь зубодробительным образом, что я однозначно решила — буду только художником, только живописцем и только Ван Гогом.
ДГАлексей, а вы?
Алексей Капнинский (Капыч) А я до сих пор не художник. И началось у меня совсем с другого — того же Фалька я узнал только лет в 16. Но зато года в четыре я получил на день рождения маленькую записную книжечку с чистыми листами — и первое, что я там нарисовал красным карандашом, был голый дядька. У меня сразу отобрали карандаши и блокнот и все запретили. Мой отец работал в «Союзмультфильме» и «Крокодиле» одно время, поэтому он выписывал «Крокодил». И я, болея всякими ОРЗ и гриппами, лежал дома в кроватке и перелистывал эти «Крокодилы». С тех пор мой мозг напрочь окарикатурен и неправилен, а рисовать я так и не научился. Только веселые картинки меня и интересуют — всякие карикатуры и пакости, вплоть до комиксов.
 
ДГОтлично! Так все начиналось — а как же продолжается? Расскажите, как вы работаете над книгами. Вам заказывают рисунки, дают строгие технические задания — или вы не слушаете указаний и иллюстрация к книге рождается только в вашей душе?
ТН Приятно, когда попадаешь в творческий коллектив — издательский, редакторский, — где люди понимают друг друга с полуслова. У меня так получилось с «Арт-Волхонкой», и я очень им благодарна — потому что так бывает далеко не всегда. Случались всякие истории, но вообще я ищу любую возможность получить творческую свободу и быть независимой. Это очень сложно в наших условиях, но получается — видимо, какой-то заказ во Вселенную дает свои результаты.
ДГАлексей, а как у вас?
АК Вообще у меня абсолютно те же запросы. Бывает, дают тексты — извините, ребята, — графоманские. Когда мне в одном издательстве дали что-то в стиле «Единорог с серебряным рогом стоял, склонившись могучей прекрасной шеей у журчащего перламутрового ручья, а рядом сидела принцесса вся в блесточках», я им так и написал: «Что вы мне даете какой-то графоманский текст?». С тех пор меня в это издательство не зовут. И такое бывает часто.
Согласен с Татьяной — очень хорошо с «Арт-Волхонкой»: абсолютнейшие профессионалы, понимают все не с полуслова даже — с недослова. А во «Времени» есть Регина Данкова — она меня вообще знает как облупленного, никаких вопросов и недоразумений у нас не бывает.
 
ДГТо есть дело в хорошем редакторе?
АК Да! Когда срастается с хорошим, умным человеком взаимопонимание на уровне недосказанности, то хочется работать и работать. И кричать: «Я тебе отдам все! И еще больше! И давай мне еще, чтобы я тебе отдал обратно!».
А бывает по-другому. «Ой, ты не можешь переделать носик на обложке?» Хорошо, переделал носик на обложке. «Ой, нет, носик не так. И вот губки еще переделай!» Та-ак, думаю я, что же дальше? В результате я нарисовал 24 личика и отправил издателю — выбирайте! Оказалось, что первый вариант — самый лучший: издатель сам вспотел, замучился и слился. Такие вот штуки тоже бывают. Это как музыка, как ноты, как звук какой-то — настройка людей друг на друга, их взаимоотношения. Здорово, когда тебя чувствуют и есть понимание.
С авторами тоже весело бывает — например, с Андреем Усачевым. Сначала он мне говорит: «Капыч, нарисуй книжки!». Я нарисовал, а он вдруг начинает: «Что-то ты очень сложно нарисовал! Да, Капыч, навалял ты... Ну ладно! Ты уже столько сделал, ну что ж теперь — давай отдадим издательству!». А в результате эти картинки так всем понравились, что он дал мне еще одну книжку из той серии про Древний мир. Андрей настолько здорово и весело пишет, что я начинаю буквально галлюцинировать: у меня в голове рождаются какие-то сцены, я вижу и слышу звуки — опять, конечно, чуть-чуть окарикатуренные... Появляются какие-то персонажи — и я начинаю им подписывать слова от себя. И в результате Андрей беснуется: «Кто из нас писатель — ты или я?! Ты художник — ты рисуй, а я писать буду!».
 
ДГЯ помню удивление Ксении Драгунской, когда она увидела, что ее книга «Ангелы и пионеры» не только проиллюстрирована, но и слегка дополнена — афоризмами. Татьяна, а как можно описать ваш творческий метод? Как рождается иллюстрация?
ТН Конечно, с погружения — в материал, в какой-то авторский образ. Обязательно нужно дополнять автора — это для художника задача очень почетная и творческая. Но главное — не переборщить! Не перебивать автора нахально, а следовать его стилистике, стараться как-то соответствовать, быть адекватным. Книга — это коллективное творчество, в ее создании участвует очень много народу. И когда они спелись, когда все правильно расселись, все получается. А иногда не получается — тут как повезет.
 
ДГТо есть все зависит от удачи?
ТН И от коллектива, конечно. Он создает это произведение.
ДГРасскажите, чем отличается работа художника-иллюстратора от работы просто художника?
ТН А чем отличается просто скульптор от Страдивари, который создает скрипки? Книга в чем-то похожа на скрипку — это совершенный организм со своими законами, внутренними ритмами, композициями, где все до мельчайших тонкостей важно. И художник книги должен чувствовать этот организм и уметь донести до читателя мысль автора определенным набором средств, который соответствует конкретной книге. Это довольно сложная задача, она, мне кажется, намного сложнее и интеллектуальней, чем просто работа художника. Может, я не права — это вечный спор.
АК Татьяна рассуждает как архитектор: у нее все точно, выверенно, взвешенно. А у меня постоянный хаос в голове, и я не столько структурирую книгу и выстраиваю всю ее инженерию, сколько хочу найти и дать автору текста созвучие, создать атмосферу. Вышить ковер, повесить его, стул рядом поставить, условно говоря... У меня другой ум и другое ухо — и это нормально: художники все разные, авторы все разные, это совершенно прекрасно.
 
ДГИ последний вопрос: чего вы пожелаете молодым художникам, вступающим на нелегкую стезю иллюстратора детских книг?
ТН Мне кажется, терпения и мужества — потому что все должны быть готовы к неудачам. Но неудачи — это всегда стимул для роста, нужно об этом помнить. Мы растем только на ошибках — поэтому я желаю умения это понимать и относиться к неудачам с чувством юмора. А еще какой-то пружинки внутренней, которая бы все время выталкивала вперед.
АК Я сейчас чуть-чуть преподаю, поэтому могу поделиться своим новым опытом. Когда приходят студенты, которые хотят стать иллюстраторами, они всегда приносят с собой внутренние копии тех художников, которые для них являются идеалом. Для меня в этом смысле важнее, чтобы они были абсолютно свободными. Но — совершенно необходима практика рисования, практика размещения линий, пятна и точки на бумаге, практика работы с любым графическим материалом. Работа, работа и еще раз работа. Потом из этого сформируется отшлифованный кристалл, который можно вставить в кольцо свободы — и только тогда будет полет. Иначе будет пародия, хуже-лучше дизайн — и более ничего.