Мария Пекер, журнал „Берлин.Берега“ - о книге Татьяны Дагович "Продолжая движение поездов" "Неудивительно, что тема одиночества и поиска родственного существа в чуждом и отчуждающем протагониста мире всегда была лейтмотивом эмигрантской прозы". Третья книга Татьяны Дагович, заглавная повесть которой принесла ей первое место «Русской премии» 2016 года, не исключение. Несмотря на то, что кто только не писал о страданиях чужого среди своих и совсем не-своего среди чужих, писателю удалось найти свой особый подход. Для Дагович одиночество — это своего рода оксюморон; оно постоянно раздваивается, точнее, удваивается, возводится в квадрат, потому что у каждого героя (вернее, героини) повести и пяти рассказов есть двойники, продолжающие своё движение по параллельным рельсам.

Героиня центральной повести Сузанне, как и сама автор эмигрировавшая из Украины в Германию, живёт в отелях, а работает на компьютере в поездах. В одну из поездок она знакомится со случайным попутчиком, Патриком, который бежит от неудавшегося брака и пытается спастись от депрессии. У них завязываются отношения, которые, однако, быстро заканчиваются. Сузанне узнает, что бабушка, которая её воспитала, была неродной, а её младенцем нашли в лесу рядом с Чернобыльской зоной. Тут повесть плавно переходит в плоскость магического реализма — оказывается, что таких подкинутых (чуть ли не инопланетянами) младенцев, найденных в лесу, много. И Су пытается найти остальных подкидышей, чтобы создать для себя некий эрзац семьи.

Вообще, фантастических элементов много: работа Су тоже вполне себе из этой области— она пишет инструкции для применения лекарств, текст которых, в лучших быковских традициях, помогает от болезней лучше, чем сами лекарства. Но Дагович, следуя заветам постмодернизма, постоянно уходит от определённости и оставляет читателю свободу интерпретации. Вполне возможно, что Керстин, сбежавшая из отделения психиатрии и рассказавшая Су про инопланетных младенцев, которая говорит метафорически про всех эмигрантов: «Трудно объяснить, откуда мы. Можно сказать «не отсюда»… Но я не уверена, что можно сказать «из другого места»» — и на самом деле сумасшедшая. Может, и сама героиня тоже постепенно опускается в мрак безумия. Как знать. В конце концов, Су и Патрик (который опять появился в её жизни) решают поехать в Украину. Символично, что родина для Дагович — это не ностальгические воспоминания о запахе свежевыпавшего снега, белых берёзках и салате оливье на Новый год. Совсем наоборот, место рождения, то есть место первой точки нашего соприкосновения с землёй — не столько географическая локация, а концентрированная и смертоносная энергия. Родина — токсична, потому что она навсегда сделала из нас чужих на всей остальной поверхности земного шара.

«Продолжая движение поездов» — это книга о бесконечном и бесплодном поиске своего места, о вечном движении, которое парадоксальным образом ничем не отличается от вечного стазиса. Деепричастие в названии подчёркивает отсутствие начала и конца, герои Дагович плывут по своим траекториям, не надеясь причалить в классическую тихую гавань. Недаром сквозной в книге мотив — вода, будь то море, река, дождь или душ.

Чем дальше читаешь, тем меньше важен сюжет, тем больше сюрреалистических элементов и свободы интерпретации. И самое интересное — это искать двойников протагониста, угадывать, где одиночество начинает «зеркалить» и, тем самым, давать надежду на утешение.

Две подруги, цепляющиеся друг за друга в по-картинному названном рассказе «Две тысячи первый, ноябрь, уикенд», пытаются спастись от безрадостной жизни. И хоть одна уехала в Москву, поступила в университет и, вроде как, устроила свою жизнь, ничем её тоска не отличается от той, которую испытывает оставшаяся в провинции суицидальная продавщица в киоске.

В «Жительнице» — замечательном оммаже каноническим «Жёлтым обоям» Шарлотты Гилман — эмигрировавшая в Германию Марта телепатически наблюдает за оставшейся в саратовской квартире «жительницой», её альтер эго. И опять: непонятно, где кончается одиночество и начинается безумие или, наоборот, освобождение героини.


Иногда двойников несколько, как в «Регенерации солнца», где главная героиня Нина находит в клинике для психически неуравновешенных богачей свою любовь, писателя Марко и одновременно исправляет судьбу другой Нины, его первой любви.

В «Ночь рождения» девочка Мария празднует свой одиннадцатый день рождения и видит сон, но вроде как и не сон, и понимает, что «вся жизнь представилась утекающей из крана водой с запахом крови. Водой, в которой сама она — молекула, и мама — такая же молекула, расположенная по течению ниже её».

Эффект отчуждённости усиливается языковыми особенностями текста. Правда, не всегда понятно, намеренно или нет автор использует кальки с немецкого («аутфит» — слово, которое, несмотря на обилие англицизмов в современном русском, всё же практически не используется; вопрос «моё присутствие тебе не помешает?»). Но если допустить, что это осознанное авторское решение, как и не-(только)-русские имена героинь (Сузанне, Марта, Нина, Мария), то язык усиливает ощущение оторванности, не-принадлежности героев.

Банальная, в общем-то, мысль об «извечной дали, пролегающей между человеком и человеком» приобретает у Дагович новый смысл. Каждый человек — пришелец, чужак в этом мире. Нет в нём и «своих половинок», но остаётся шанс найти своего двойника, отражение собственного одиночества. В зеркальности, параллельности движения наших поездов и заложена надежда для Дагович. Невозможно занять правильное место в мире; всё, что мы можем — двигаться по нему, надеясь в какой-то точке столкнуться со своим отражением и понять, что в своём одиночестве мы не одиноки.