Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 3 577 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Интересная статья Константина Мильчина про Львов
Национализм как брендКонстантин Мильчин. "Русский репортер". Как украинцы продают России свою литературу и политику.
«Нам, пожалуйста, ресторан "Мазох”». Таксист просит повторить: ресторан, названный именем местного уроженца Леопольда фон Захер-Мазоха, который дал свое имя одному из извращений, открылся недавно, и еще не все про него знают. Во Львове вообще сложная для российского сознания топонимика. Тут есть улица Дудаева и улица Бандеры. Зато в центре осталась улица Русская. Так что в общем равновесие соблюдено.
Как поссорился Виктор Андреевич с Юлией Владимировной
Четыре дня во Львове не найти ни свободной квартиры, ни номера в отеле. В кафе и театрах тоже полно народу: там идут встречи с поэтами и писателями. В культурной столице Украины в пятнадцатый раз проходит форум издателей — одна из крупнейших в стране книжных ярмарок. Впрочем, прежде чем прикоснуться к прекрасному в лице живых литераторов, во множестве приезжающих в город, нужно сперва пережить процедуру открытия форума, которая по традиции проходит в роскошном оперном театре.
Министр внутренних дел Юрий Луценко торжественно обещает купить миллион книг и распределить их по милицейским школам. Другой чиновник сравнивает украинскую культуру с постоянно съеживающейся шагреневой кожей и долго возмущается этим фактом. Третий чиновник проявляет чудеса дипломатии: с одной стороны, призывает Европу определиться со своим «украинским выбором», а с другой— желает России стать «европейской нацией».
В конце зачитывают приветственный адрес от президента Ющенко и обещают напутствие от премьер-министра Тимошенко, но вместо этого читают шутливое стихотворение неизвестного автора. Украинцы смеются, но русские без специальных объяснений их смеха не понимают и не поддерживают. Оказывается, если на каком-нибудь украинском мероприятии читают письмо от президента — значит, от премьера ни строчки ждать не приходится, и наоборот. Так что место Тимошенко занимает анонимный поэт, и вместо политики начинается сплошная литература.
Наш поплит  против их поплита
Если кто-то считает, что на московских книжных ярмарках тесно и неудобно, ему стоит съездить во Львов. На очень маленьком пространстве — во Дворце искусств и на территории перед находящимся по соседству дворцом Потоцких — толкается огромное количество народу. Здесь стоят стенды издательств со всей Украины и коллективные стенды гостей из России, Германии, Польши и Израиля.
Иногда толчеи добавляют кураторские проколы. В одно и то же время на двух соседних стендах проходят встречи с двумя очень популярными украинскими авторами — поэтом Юрием Андруховичем и писательницей Иреной Карпой. Итогом становится жуткая давка, которая российским посетителям форума в новинку: у нас так давятся лишь за право прикоснуться к считанным звездам, да и то не каждый раз.
Может, секрет в том, что на Украине вообще издают не очень много: в год здесь печатают 50 миллионов экземп­ляров. Чиновники для простоты объясняют, что на одного украинца приходится 1,2 книги. В России этот показатель равен 4,5–5 книгам.
Еще хуже обстоят дела с торговлей. Около 85% книг, продающихся на Украине, изданы в России. В общем, с количеством проблемы. Поэтому здесь пытаются брать качеством книгопечатания: например, в случае с детскими книгами — превосходными иллюстрациями и обложками. Но все равно русский рынок наступает. Привокзальные киоски на Украине — близнецы таких же киосков в России: те же мягкие обложки, а на них — те же названия.
Книжное противостояние двух стран — вопрос насущный и болезненный. Ему даже посвятили круглый стол с говорящим названием «Украина — Россия: государственные границы на литературной карте. Где они?». Политтехнолог и критик, бывший депутат Верховной рады Владимир Цыбулько объясняет собравшимся, что его смущают потоки второсортного поплита из России. Он не против русской литературы как таковой, он против некачественной. А поскольку бороться с попсой бессмысленно, то пусть уж она хотя бы печатается на Украине и дает работу местным типографиям.
Тему подхватывает украинский писатель Андрей Курков, один из самых известных в Европе русскоязычных авторов. В России его знают по роману «Пикник на льду» — гротескной истории про журналиста-неудачника, у которого дома жил пингвин с больным сердцем. Курков говорит, что Украине катастрофически не хватает плохих писателей, которые могли бы заполнить нишу «чтива». По его словам, всего от Харькова до Львова найдется не больше 30 известных украиноязычных писателей, но они существуют исключительно в нише интеллектуальной литературы. Для избранных. А аппетиты остального населения удовлетворяются книгами в мягких обложках, сочиненными и напечатанными в России.
Порно, очи и глаза
На Украине писатель или поэт — больше чем писатель или поэт. Это, как правило, еще и рок-музыкант. У многих литераторов здесь свои группы.
Украинским писателям вообще есть что показать — и не только на концертах. Гуляя по форуму, натыкаюсь на стенд газеты «Друг читача». Коллеги агитируют принять участие в выборах секс-символа украинской литературы. В бюллетене восемь фамилий. По ходу разговора выясняется, что четыре из восьми перечисленных писательниц позировали для мужских журналов обнаженными. Пытаюсь припомнить хотя бы один подобный пример из российской практики. В голову ничего не приходит. Ксения Собчак, конечно, автор трех книг, но писательницей, кажется, даже она сама себя не называет.
Отношение к писателям здесь трепетное.
— Я видела ее, ты представляешь, я видела ее! — кричит какая-то девочка своей подруге на встрече с Иреной Карпой, 27-летней писательницей, певицей и телеведущей.
Я встречаюсь с Карпой в трамвае. Туда ее попросили сесть телевизионщики какого-то киевского телеканала: писательница в трамвае — это показалось им хорошей идеей. В перерыве между телеинтервью нам удается поговорить.
— И часто тебя так осаждает пресса?
— Да нет. Ну, здесь, во время форума, берут интервью, узнают на улице. А так нет.
Карпа не считает, что украинских писателей мало и что они избалованы вниманием. Всего у нее вышло шесть книг, одна из них — и у нас. Только роман «Перламутровое порно» в руках целомудренных российских издателей превратился в «Супермаркет одиночества». Основная проблема с распространением украинской литературы — отсутствие школы перевода и просто профессиональных переводчиков. Особенно страдает современная поэзия, которую переводят часто, но «самопально» — любители того или иного поэта. В русской версии текстов Сергея Жадана, например, регулярно всплывают «длани» и «очи», хотя по-украински имеются в виду всего лишь «ладони» и «глаза».
Если у нас с современной украинской литературой все плохо, то русская литература на Украине, наоборот, вызывает большой интерес. Причем интерес этот вызывают прозаики и поэты самых разных направлений: и люди, пишущие в традиционной манере, и активные экспериментаторы. Это видно уже по списку приглашенных на форум: Татьяна Толстая, Владимир Сорокин, Захар Прилепин и Александр Архангельский, поэты Елена Фанайлова и Федор Сваровский. Ни на одном выступлении не было пустого зала, а на Толстую даже стояла очередь.
Иногда любопытство публики подогревалось политическими обстоятельствами. «Захар Прилепин приехал проповедовать на территории Львова идеи национал-больше­визма!» — радостно кричал похожий на облегченную версию Кустурицы украинский телекорреспондент, беря интервью у российского писателя. Но это в виде исключения: в основном жителей Львова интересовала все-таки литература. Немного помучив Толстую вопросами о том, подвергаются ли цензуре выпуски «Школы злословия», пришедшие на ее вечер переключились на вопросы по истории русской литературы.
Русская и нерусская история
Услышать русскую речь на улице Львова, в отличие от Киева, не говоря уже о Харькове, почти нереально. Разговоры здесь идут на украинском. Но если беседа длится больше пяти минут, львовяне автоматически переходят на русский.
— Если вы не используете русский в обычной речи и не учите его в школе, откуда же вы все его так хорошо знаете? — спрашиваю я самых разных людей, от студентов до банкиров. И неизменно получаю один и тот же ответ:
— А откуда мы так хорошо знаем польский? Радио, телевидение, попса. Тут все смотрят пару русских и пару польских каналов.
Львов младше Москвы на сто с небольшим лет. На заре своей истории город был столицей Галицко-Волынского княжества, в XIV веке вошел в состав Речи Посполитой, после разделов Польши отошел к австрийцам. В любое время года во Львове можно встретить австрийских и польских туристов: они приезжают сюда посмотреть, как выглядели их старые города.
Осенью 1918 года во Львове развернулись бои между украинцами и поляками. Украинцы считали, что тут должна быть столица Западно-Украинской народной республики, провозглашенной на осколках Австро-Венгерской империи, а поляки — что город должен принадлежать им, и в ходе короткой войны они настояли на своем. Но в 1939 году по пакту Молотова — Риббентропа Львов отошел к УССР.
Насколько красив центр Львова, настолько ужасны его окраины. Из окон гостиницы, где разместилась русская делегация, открывается мрачный вид на обрывающийся посередине трамвайный мост: в конце 1980-х здесь начали строить легкое метро. В центре города трамвай должен был идти под землей, а в новых районах — по огороженным полосам и эстакадам. Но сложные грунты и развал СССР надолго похоронили проект, а мост в так и не достроенное депо стал мостом в никуда.
Я еду в центр. Страшные панельные дома 1970-х сменяются постройками в стиле конструктивизма, потом появляется модерн — и путешествие вглубь времен продолжается вплоть до позднего Средневековья. Центральная площадь называется Рыночной, как и положено во всяком уважающем себя немецком городе. Над городом возвышается расположенная прямо в центре Княжая гора, на ней парк «Высокий замок» — самого замка уже давно нет, но остались название и смотровая площадка.
Сверху видно, что город окружен кольцом холмов. Внизу тоже есть, что посмотреть: старинные пряничные домики, костелы, храмы, башни, барочные ансамбли. В России такой архитектуры не найдешь, поэтому все это выглядит непривычно. Но еще более странным облик Львова кажется человеку, который бывал в Европе и видел все эти древности там. Дело в том, что на Западе они тщательно отреставрированы, а в Германии чаще всего просто собраны по кусочкам после Второй мировой войны и потому имеют вид чистенький, аккуратный и какой-то игрушечный. Здесь же все на самом деле старое, все в легком запустении, все настоящее — это-то и поражает.
Побьют иль не побьют?
О ресторане «Криiвка» (по-русски наиболее адекватным переводом будет «схрон») мне рассказывали легенды.
— У них там есть ресторан, где все официанты носят эсэсовскую форму, — утверждал мой московский приятель, который ездил во Львов по делам своей фирмы.
— Там на входе бандеровцы спрашивают, москаль ты или нет. Если нет — наливают стопку горилки. Если да, говорят: что, мол, покаяться пришел? — стращал киевский друг.
На входе и правда стоит солдат в форме Украинской пов­станческой армии — если бы не пистолет-пулемет Судаева, был бы вылитый Швейк. Он приветствует входящих возгласом «Слава Украине!» и интересуется, есть ли среди них москали или коммунисты. После чего вне зависимости от ответа наливает пришедшему наперсток горилки.
Само заведение расположено в двух подвальных комнатах, стены обиты деревом, повсюду развешаны фотографии Бандеры и его соратников. Воспетая в легендах эсэсовская форма в итоге оказалась простыми майками с надписью «УПА». На русскую речь реакция спокойная — вернее, никакая. За соседним столом сидит парень со здоровенной татуировкой в виде трезубца на плече. Рядом лежит его одежда — советская армейская шинель. Национализм обернулся китчем.
Львовские коллеги, услышав, что я собираюсь в «Криiвку», то ли шутя, то ли всерьез прощаются со мной навсегда и смачно рассказывают, как меня наверняка там будут бить. И как вообще во Львове немедленно начинают колотить человека, говорящего по-русски. Тут любят на эту тему пошутить. Но на прямой вопрос: «Какова на самом деле вероятность получить по роже у человека, говорящего по-русски, в вашем славном городе?» — все отвечают, что нулевая.
За четыре дня, проведенных в городе, я не поймал на себе ни одного косого взгляда — если, конечно, не считать признаком враждебности вывешенный на Театре Леся Курбаса грузинский флаг. Ненависть к москалям превратилась в товар, который выставлен на продажу. Об этом любят поговорить, посмаковать бородатые анекдоты про бандеровцев и москалей. Но на этом все заканчивается. «Даже самый последний бомж или гопник понимает, что Львов может выжить только благодаря туристам», — объясняют местные.
Наткнуться на агрессию сложно еще и потому, что в темное время суток — самое удобное время для получения по морде — город пустеет. По ночам ни в центре, ни на страшноватых окраинах, где трамвайные рельсы уходят в небо, людей нет вообще. Рестораны закрываются в 11 вечера, пара заведений работает до двух, чуть-чуть теплится жизнь разве что вокруг «Криiвки», которая работает всю ночь. И все. Желающим нарваться на драку придется долго гоняться по темному городу за потенциально агрессивно настроенными гражданами.
Вместо послесловия
Здесь везде мало места. Иногда это недостаток, а иногда — преимущество Украины. Бывают случаи, когда однозначно решить этот вопрос вообще не удается.
В воскресенье на площади Мицкевича сразу два митинга — русские гости немедленно окрестили происходящее мастер-классом по политической борьбе. Свои, довольно разнящиеся на данный момент, воли бок о бок изъявляли бывшие союзники — сторонники Тимошенко и Ющенко.
Тимошенковцы стояли у сцены и спокойно слушали льющуюся из динамиков попсу. В лагере ющенковцев было веселее: здесь показывали небольшие сценки из повседневной жизни премьер-министра. Под аккомпанемент «Мурки» девушка с характерной косой плясала в обнимку с мужчиной в шапке-пирожке — доступный намек на наметившееся сближение блоков Юлии Тимошенко и Виктора Януковича.
Между двумя лагерями бродила кучка стариков в серо-зеленых мундирах УПА. Но драки снова не было, несмотря на то что по всему городу несколько дней висели истерические плакаты «Поддержи президента, останови переворот!». Такое ощущение, что политические противоречия — тоже товар, бренд, который Украина с гордостью преподносит миру вообще и России в частности.
Вот еще научились бы они так же успешно продавать своих писателей.
«Ведомости. Пятница», специально для «РР»