просмотров: 438 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
27.01.2020, 09:30:
Война в Афганистане: «Первое — вернуться домой живыми. Второе — вернуться людьми»
Источник:
«Первое — вернуться домой живыми. Второе — вернуться людьми» Война в Афганистане: воспоминания журналиста Михаила Кожухова:
Когда перед самым выводом войск в Кабул приехала с делегацией писателей Светлана Алексиевич, мы жестко поспорили с ней. У нее было однозначное восприятие тех событий как преступления. Тогда, заряженному армейским братством, кое-что повидавшему за четыре афганских года, мне казалось: происходившее «за речкой» сложнее. И чище, и выше, и — страшнее одновременно. Сегодня, по прошествии лет, я спорить бы не стал.
27 декабря исполняется 40 лет с тех пор, как бойцам спецподразделений КГБ СССР в Кабуле был отдан приказ начать секретную операцию «Шторм»» — захват Дворца Тадж-Бек и ликвидацию афганского лидера Амина. Одновременно на взлетно-посадочной полосе Кабульского аэродрома один за другим садились транспортные самолеты с десантниками на борту. Так начиналась война в Афганистане, которая в очередной раз расколола мир и стала, как сегодня уверены многие, одним из решающих факторов, ускоривших распад СССР. Для большинства это теперь история. Для нескольких сотен тысяч — биография. Включая меня.
Почти четыре года войны, до самого последнего ее дня, я работал в Афганистане корреспондентом. Подвигов не совершал. А если и есть чем гордиться, так только тем, что честно старался как можно ближе оказаться к солдату, к пресловутой окопной правде войны. Для меня, вернувшегося домой целым и относительно невредимым, это были лучшие годы — страшные, веселые, разные; время максимальной профессиональной востребованности.
Когда перед самым выводом войск в Кабул приехала с делегацией писателей Светлана Алексиевич, мы жестко поспорили с ней. У нее было однозначное восприятие тех событий как преступления.
Подвига — как никчемной жертвы «цинковых мальчиков». А точка отсчета в оценке любой войны, по ее мнению, — это когда командир, который привез гроб с телом солдата, может, не отводя глаза, объяснить матери, почему он стоит перед ней с ящиком вместо живого сына.
Тогда, заряженному армейским братством, кое-что повидавшему за четыре афганских года, мне казалось: происходившее «за речкой» сложнее. И чище, и выше, и — страшнее одновременно. Сегодня, по прошествии лет, я спорить бы не стал.
Перед вами страницы дневника, который я вел в Кабуле, записывая туда то, что не могло появиться в прессе. К собственному творчеству я отношусь снисходительно: это «слабее, чем Фауст Гете», как говорил один исторический персонаж. Но в этих записях есть атмосфера и подробности Афганской войны, которые мне дороги.
Читать дальше воспоминания на сайте "Новой газеты"
Когда перед самым выводом войск в Кабул приехала с делегацией писателей Светлана Алексиевич, мы жестко поспорили с ней. У нее было однозначное восприятие тех событий как преступления. Тогда, заряженному армейским братством, кое-что повидавшему за четыре афганских года, мне казалось: происходившее «за речкой» сложнее. И чище, и выше, и — страшнее одновременно. Сегодня, по прошествии лет, я спорить бы не стал.
27 декабря исполняется 40 лет с тех пор, как бойцам спецподразделений КГБ СССР в Кабуле был отдан приказ начать секретную операцию «Шторм»» — захват Дворца Тадж-Бек и ликвидацию афганского лидера Амина. Одновременно на взлетно-посадочной полосе Кабульского аэродрома один за другим садились транспортные самолеты с десантниками на борту. Так начиналась война в Афганистане, которая в очередной раз расколола мир и стала, как сегодня уверены многие, одним из решающих факторов, ускоривших распад СССР. Для большинства это теперь история. Для нескольких сотен тысяч — биография. Включая меня.
Почти четыре года войны, до самого последнего ее дня, я работал в Афганистане корреспондентом. Подвигов не совершал. А если и есть чем гордиться, так только тем, что честно старался как можно ближе оказаться к солдату, к пресловутой окопной правде войны. Для меня, вернувшегося домой целым и относительно невредимым, это были лучшие годы — страшные, веселые, разные; время максимальной профессиональной востребованности.
Когда перед самым выводом войск в Кабул приехала с делегацией писателей Светлана Алексиевич, мы жестко поспорили с ней. У нее было однозначное восприятие тех событий как преступления.
Подвига — как никчемной жертвы «цинковых мальчиков». А точка отсчета в оценке любой войны, по ее мнению, — это когда командир, который привез гроб с телом солдата, может, не отводя глаза, объяснить матери, почему он стоит перед ней с ящиком вместо живого сына.
Тогда, заряженному армейским братством, кое-что повидавшему за четыре афганских года, мне казалось: происходившее «за речкой» сложнее. И чище, и выше, и — страшнее одновременно. Сегодня, по прошествии лет, я спорить бы не стал.
Перед вами страницы дневника, который я вел в Кабуле, записывая туда то, что не могло появиться в прессе. К собственному творчеству я отношусь снисходительно: это «слабее, чем Фауст Гете», как говорил один исторический персонаж. Но в этих записях есть атмосфера и подробности Афганской войны, которые мне дороги.
Читать дальше воспоминания на сайте "Новой газеты"
наши партнёры
