Сергей Дмитриенко, "Литература": «Собаки Европы» - по-настоящему художественная книга, книга, отмеченная прекрасной творческой свободой, хотя и получившая свою гидропонику от Джойса, Гамсуна, наверное, от Лагерлёф.

На этой книге стоит роковое для нашего издания: 18+. Но воспользуюсь тем, что мы обсуждаем не только рекомендательные списки для школьников, но и стратегии чтения как таковые, а также круг чтения словесников и место в нём современной литературы. При том догадываясь, что любые маркировки имеют умозрительную сферу применения. Внутреннее давление литтусовочного брожения разорвало и уничтожило большинство некогда престижных премиальных брендов. «Большая книга» пока держится, хотя противоречия между литпроизводителями и книгопродвигателями усиливаются: то, что воротилы книжного рынка упорно пытаются впарить читателю, почему-то оказывается невпариваемым, а лучше сказать, читателями неперевариваемым.
Нынешний короткий список «Большой книги» также не побуждает к прогнозам оздоровления*. Читабельная, как говорится, его часть короче некуда. И если попытаемся по гамбургскому счёту определить призовую тройку, то обнаружим лишь одного неоспоримого кандидата – роман «Собаки Европы».
Хотя отзывы в наших невероятных соцсетях разнородны. Особо восхищают явно порождённые титанической деятельностью горлодёриков на сток-шоу, выращенных нашими федеральными каналами в последние пять лет. Ну, например, такой лёгкий доносик: «...картина маслом – пара цитат от писателя, чьё детище номинируется на главную национальную литературную премию за лучшее произведение на русском языке: “Брысь, русский, брысь, жестяной язык жэков и пажеских корпусов, язык большой и липкой литературы, голос миллионов маленьких, свирепчатых в своей ежедневной злобе людей”; “Там Россия. Ад. Империя Ужаса и Крови. Страна Дикого Крика”»...
Тоскливый аттракцион выдирания слов и фраз из контекста (ср. первые абзацы романа) вновь актуален.
В действительности книга Бахаревича (вообще-то в Беларуси – и не только в ней – писателя хорошо известного и ценимого) – всего лишь по-настоящему художественная книга, книга, отмеченная прекрасной творческой свободой, хотя и получившая свою гидропонику от Джойса, Гамсуна, наверное, от Лагерлёф... впрочем, кому какое дело, что читал Бахаревич, если он представляет своё.
Вначале роман был написан и издан на белорусском языке, затем Бахаревич создал русскоязычный вариант: насколько могу судить, это не простой перевод, пусть авторский. Такая траектория развития книги выглядит особенно выразительной в связи с тем, что важнейшая пружина романного действия – история с развитием языка бальбута, сочинённого главным персонажем и превращающегося в поле его смыслового существования.
Но в сюжетной линии искусственного языка, который становится нужнее родной речи, нет ничего искусственного, ибо это, по выражению автора, лингвоконструирование, встроено в динамичное целое разножанровых частей романа (один из поклонников «Собак...» отмаркировал их как «антиутопия, психологическая драма, мистический триллер, фантастический детектив, квазиреалистический бытовой роман»). Хотя в сердцевине всего – старый добрый и всегда живой роман воспитания, с его ясной, целеустремлённой фабулой, какими бы сюрпризами и загадками она ни осложнялась.
Есть и ловушка: лингвистический, филологический за- чин, который иным негативистам этого сочинения даёт формальное право на применение неотразимого довода: вязнешь в тексте, добраться до конца невозможно... Но это побивается одним приёмом в чтении, по существу – универсальным. Если книга тяжело даётся, надо открыть наугад её страницы посередине или ближе к концу. И начать читать там... Если читается, автор всё сделал как надо.
Мне не надо прикладывать этот приём к «Собакам Европы», но всем негативистам книги могу предложить прочесть, вне порядка глав, её пятую часть – «Капсула времени» с заключающей поэмкой «Собаколовы».
Всего тридцать с хвостиком страниц (между прочим, внешне незамысловатая история из школьного быта восьмиклассников плюс главка на бальбуте с переводом), но это силовой центр всего повествования, и читается он не толь- ко как разгадка (одна из) и заглавия и всего происходящего, но как выход из пространства книги в нашу с вами жизнь – волшебный эффект, которого даже классики порой достигали, лишь оборвав творение... Но здесь нет незавершёнки.
Не удержусь, чтобы не привести отзыв белорусского читателя «Сабак Эўропы» (надеюсь, братский язык понятен без перевода): «Дачытаў. І што ж я рабіць цяпер буду?:) Апошняя частка... амаль дэтэктыў:)... І мы, нарэшце, бачым Эўропу! Мае “агульныя” ўражанні... Ну я ж памятаю гэтыя абмеркаванні сям-там. Нехта піша: кніга году. А скептык яму у адказ: а ты што, астатнія чытаў?:) Я думаю вось што: калі твор так трымае... ён не абы-які дакладна:) Крытыкі хай крытыкуюць. А мы чытаць будзем. Але ж не крытыкаў:)».
Добавить к этому, собственно, нечего. Кроме того, что Бахаревич смог втянуть своих читателей в капсулу переживания времени и удерживать их в ней столько, сколько ему понадобилось.

Примечание
* Сейчас он развешан во множестве мест Сети, через полгода о нём навсегда позабудут, так что нет нужды выносить его и сюда. Впрочем, в наше электронное приложение мы этот список поместили – для историков современной литературы.