Пётр Кабанов, oblgazeta.ru: Ровно 25 лет назад – в апреле 1995 года – был представлен фильм Владимира Хотиненко «Мусульманин» по повести Валерия Залотухи. Картина о простом деревенском парне, который попал в афганский плен, где принял ислам, стала одним из главных кинособытий того года. Её обсуждали, о ней спорили, успешно показывали на российских и международных фестивалях и даже выдвигали от нашей страны на «Оскар». В ней первую серьёзную и главную роль сыграл Евгений Миронов… Прошло 25 лет, и «Мусульманин» так и остался едва ли не единственным в российском игровом кино высказыванием о религии, вере и нетерпимости.

«Мусульманина» снимали в 1994 году. Эта картину Хотиненко – много работавший на Свердловской киностудии – делал после «Макарова». Часть команды ещё оставалась с Урала, а часть была уже московской, как и основные студии, на которых шла работа.

Если кто-то фильм не видел или забыл, напомним кратко его содержание. Солдат Коля Иванов (его играет Евгений Миронов) пробыл в афганском плену около семи лет. Там он жил у одного крестьянина, который выкупил его и спас от смерти. Коля принял ислам, а когда его освободили, вернулся в родную деревню в Рязанской области к матери (Нина Усатова) и брату-алкоголику (Александр Балуев). Только вот в родном краю Колю-мусульманина встретили враждебно. Особенно старший брат, который едва ли не силой хочет выбить из него новую веру…

При этом Хотиненко усиленно рисует портрет места, в которое вернулся Коля. Безработная деревня, пьянство и полная бездуховность встаёт вызовом перед его новой религией. В итоге картина получила на «Кинотавре-1995» призы лучшим актёрам (Александру Балуеву и Нине Усатовой). По сути – уникальный случай, когда отмечают актёров из одного же фильма. Был ещё приз кинопрессы, как лучшему фильму года на МКФ в Монреале, «Ники», «Золотой витязь»…

«Облгазета» связалась с режиссёром фильма, чтобы вместе с ним вспомнить «Мусульманина».

– И ничего подобного не сняли с тех пор. Рука, видимо, так и не поднималась, а это очень важный момент для нашего государства, – начинает Владимир Хотиненко. – Тема очень непростая, тут надо пройти по лезвию бритвы. Вообще фильмы на религиозные темы снимать очень сложно. Это тонкие процессы. Но в «Мусульманине», как мне кажется, нам удалось пройти по этому лезвию и не задеть чувства ни одной из конфессий. Хотя были разные мнения. Некоторые православные батюшки выражали недовольство, но это нормально – реакция живых людей. Это не стало предметом раздора. Но главного, ради чего снимали фильм, мы добились – впустили эту тему в жизнь. Это важный этап для меня.

– Откуда вообще взялась идея фильма? Есть мнение, что сценарист картины, ваш соавтор Валерий Залотуха (писатель скончался в 2015 году в возрасте 60 лет. С Хотиненко, в числе прочего, он делал картину «Макаров» и «72 метра». - Прим. «ОГ».) взял за основу чуть ли не реальную историю.

– Это уже мифы, но идея, да, принадлежит Валере. Тогда возвращались с плена ребята, и их показывали по телевизору. Мы много потом этой хроники смотрели, в том числе с Женей Мироновым, чтобы детали запомнить. В общем, тогда это была актуальная тема. Потом, на молодёжном кинофоруме в Ялте, Валера подошёл ко мне с этой идей и говорит в двух словах: »Молодой парень Колька Иванов возвращается в родную деревню из плена, где принял ислам». И всё. У меня мурашки по коже. Я ему только сказал: «Пиши».

– На главную роль вы неожиданно для того времени берёте молодого и малоизвестного на тот момент Евгения Миронова. Чутьё?

– Это его первая главная роль в кино. Я помню, что он тогда снялся у Тодоровского. Но пригласили мы его благодаря моей бессменной ассистентке по актёрам – Инне Штеренгарц. Она наша, свердловчанка. Мы с ней уж 40 лет работаем (смеётся). Вот она мне Женю Миронова и предложила. Я даже не помню, что мы кого-то ещё пробовали. В Жене был какой-то нерв… Помню, как мы с ним пришли в мечеть в Москве, нужно было собирать информацию. Муфтий спросил у Жени: «Вы верующий?». Он потом мне рассказывал, что боялся сказать «да», потому что муфтий мог отказать нам в помощи. Но в итоге он признался и полтора месяца ходил в эту мечеть. Думаю, без этого ничего бы не срослось. Просто так сыграть это бы не получилось. Нужно было что-то в себя впустить.

– При этом главный герой тоже неоднозначный человек. У него новая религия, но видно, что внутри у него всё не так просто.

– Я всегда говорил: мы снимаем не о религии, а о вере. И это был правильный ключ. Мальчишка, поверивший в Бога, входит в конфликт со своей семьёй, с окружающим миром. Но он смущается. Главный герой, да, тоже не шоколадный зайчик. Мы для этого сняли сцену драки, где он бьёт брата. Там из него вдруг лезет такое, что даже его брат, бандюган и алкоголик, пугается. Ярость. Это не история идеального человека, который пришёл в бездуховный мир.

Мы не хотели снимать так, что вот Коля хороший, приехал и обрёл бога. Всё не так однозначно. Потому и финал такой сделали, который многие не принимали. Думали, что будет благостный, но мы этого даже не подразумевали. В жизни всё не может быть так просто. Обвиняющий его командир из Афганистана в конце тоже же рвётся к вере. Пусть и через сомнения. У каждого там непросто. И у матери, и в итоге даже у брата-алкаша, который смотрит на фонарик и вдруг видит свет.

– И мать в итоге, которая ждала сына из плена, предлагает ему вернуться обратно и жалеет сына-алкаша…

– Это страшная сцена… Причём Нина Усатова понимала весь смысл. Мы там пытались планами играть, что-то ещё, а она мне вдруг сказала: «Владимир Иванович, не надо этого. Просто поставьте камеру, чтобы нас с Женей было видно – и всё». И они эту пронзительную сцену, когда мать просит своего сына уйти, сняли одним дублем! Но она же тогда видит в нём силу, в Кольке. Видит, что у него есть фундамент, есть ему на что опереться, в отличие от старшего сына.

– Задумывалось, что основной конфликт будет внутри семьи? Изначально кажется, что ему сложнее будет с односельчанами.

– С односельчанами это было бы поверхностно, растеклось бы. Да и они посторонние люди – было бы не так пронзительно. А тут семья, единокровные люди. Помню, когда фильм был закончен, мы собрали всех людей, кто снимался, из этой же деревни Урдово. Думаю, пусть посмотрят, увидят себя в кадре. После просмотра мы с Залотухой и художником Сашей Поповым пошли гулять. Возвращаемся, а никто не разошёлся! Все хотят обсуждать картину. Мы сели и часа два проговорили. В самом начале, помню тоже какие-то мужики вскочили и кричат нам: «Как вы могли, православные люди, снимать про ислам?!». Их тут же зрители просто вытолкали из зала взашей. Показательная сцена. Оказалось, что людей всколыхнул этот фильм.

– А вас вот это не обижало? Люди не видели главного, как вы говорите, не религию, а веру. Упускали смысл фильма.

– Это нормально. Люди имеют право на свою точку зрения. Меня это не оставляло, может, равнодушным, смущало, но никогда не обижало. Печальнее другое: столько времени его не показывают. Почему-то… Будто боятся. А мне кажется, фильм показывать нужно. Это меня беспокоит. Его нужно показывать по телевидению. Может, даже показать сейчас, в эту смутную минуту. Фильм-то о вере. И меня это смущает значительно больше..

Музыку к фильму написал композитор Александр Пантыкин. Сейчас – член правления Союза композиторов России, председатель Союза композиторов области, заслуженный деятель искусств РФ. У него за картину даже была номинация на «Нику». Мы попросили его вспомнить, как шла работа.

– «Мусульманин» это была уже третья картина Владимира Хотиненко, для которой я писал музыку, – рассказал Пантыкин. – Для него это был, по-моему, первый фильм, который он полностью делал в Москве.

Хотиненко – выдающийся режиссёр и совершенно эксклюзивный человек, который особо стоит среди всех кинорежиссёров нашей страны. Я сотрудничал с разными режиссёрами, но работать с Владимиром Ивановичем – счастье. Для любой профессии. Для композитора, для сценариста, для операторов – для всех.

Музыка к «Мусульманину» создавалась при его непосредственном участии. Он обожает музыку и очень хорошо её знает. Поэтому, может, в этом фильме главной темой неожиданно стала «Мой миленький дружок» Петра Ильича Чайковского из оперы «Пиковая дама». Кстати, я провёл большую изыскательскую работу, и выяснилось, что эту тему впервые использовал Моцарт, а взял он её из немецкой народной песни. Думаю, поэтому в фильме тема приобретает совершенно разные значения.

В той сцене, когда доллары летят над землёй, Владимир Иванович попросил меня, чтобы был вагнеровский масштаб музыки. Поэтому возник оркестр с большим количеством медных инструментов. И поэтому там маршево-гимновое звучание.

Музыку мы записывали на Мосфильме вместе с выдающимся дирижёром Сергеем Скрипкой и Российским оркестром кинематографии. И самое активное участие в этой записи принимал сам Владимир Хотиненко, который делал очень ценные замечания мне, оркестру. Он просил исполнять уже написанные вещи в определённом ключе, что придавало фильму настоящую силу. И недаром потом музыку выдвинули на соискании премии «Ника».

Это была большая, этапная для меня работа, и до сих пор она сидит в моём сознании отдельным воспоминанием. С ней у меня были связаны самые мощные творческие затраты.

А режиссёром монтажа была Светлана Тарик. Она много работа с Хотиненко ещё со Свердловской киностудии – в частности, на картинах Хотиненко «Рой», «Макаров», «72 метра». Светлана Серафимовна поделилась с «Облгазетой» и своими воспоминаниями.

– «Мусульманин» – пример всеобщей любви, понимания и согласия всей группы, которая делала это кино.

Тандем Владимир Хотиненко и Валерий Залотуха был замечательный.

Залотуха очень хорошо подмечал какие-то моменты, течения нашей жизни. У него был дом в Урдово, в Рязанской области. Он там видел какие-то вещи, например, двух ссорящихся братьев. Потом в этой же деревне и проходили съёмки. Люди из этой деревни принимали участие в массовке. Все сдружились, всё в какой-то любви было. Помню, что уже на премьере Женя Миронов и Саша Балуев ждали Нину Усатову со словами: «Мы без мамы никуда». Очень точно были выбраны актёры. Мне нравилось, как играет Нина Усатова, Евгений Миронов, Александр Балуев. Нина Усатова на тот момент была ещё не очень взрослой женщиной, но мать замечательно сыграла. А у Александра Балуева, мне кажется, это одна из лучших ролей в карьере.

В этом фильме Хотиненко и Залотуха предвосхитили то, что было в стране дальше. Будто они смотрели в подзорную трубу. Поэтому, наверное, фильм собрал столько наград. В том числе и получил приз в Монреале. Помню, что мы встречали продюсера и режиссёра в Москве съёмочной группой. Хотели поехать отпраздновать. Погрузились в машину, и нас за нарушение каких-то правил остановила милиция. Мы вышли из машины и начали показывать приз со словами: «Мы везём награду! А вы тут со своим штрафом!». Гаишники поулыбались и отпустили нас.

Заканчивали мы картину в сложное время. Озвучание делали в ноябре в Москве. Жуткий холод, голод, в магазинах пусто, а мы по 12 часов на студии. Работы было много. Женя Миронов молитвы на фарси записывал. В фильме везде, где он читает – это его голос. Вот на последний день осталась сцена, где брат пытается повеситься, а Женя его спасает. Записывали на Союзмультфильме. Аппаратура старая, всё ломается. Заканчиваем перед праздником 7 ноября, студия работает до 10 вечера, потом всё. А у Миронова такая сложная сцена, и он хочет всё сделать хорошо, везде «дотянуть». В итоге мы, конечно, не уложились в это время… Я пошла к вахтёру, а он дяденька в возрасте, злой. «Щас, – говорит, – всё вырублю у вас». Я разговорилась с ним, пойдёмте, говорю, покажу чем мы там занимаемся. Он пришёл и смотрит, как Миронов озвучивается. В кадре у него слёзы на глазах, нужно выложиться и он дубль за дублем записывает. Мужик смотрел-смотрел и сказал: «Работайте пока не закончите».