Александр Балтин, "Литературная Россия": Кажется – как это ни парадоксально – что война соприродна человеку: есть подсчёты, согласно которым за несколько тысяч лет истории человечество не воевало 150 лет. Или 160, что не меняет сути. Чудовищная соприродность, связанная и со звериным, агрессивным, чёрным началом, заложенным в нас, и с адским обогащением групп людей, живущих войною. …которую всякий писатель, попавший в мясорубку, отображает по-своему.
Афганская война Олега Ермакова, проходит через книги «Знак зверя», «Афганские рассказы» и другие. Она дана наждачно сухо: словно чудовищный материал обрабатывает души людей, оказавшихся в зонах боевых действий; война Ермакова предельно, детально, насыщенно реалистична: и в силу массы живых подробностей, и в том, как показаны характеры – их ломка, их искажения, их деформация… На фоне гор происходящее действо завораживает. И, выстраивая реалистическую панораму, никогда не скатываясь в натурализм, Ермаков точно даёт оценку событий через характеры, сумму обстоятельств и условий, в какие поставлены солдаты. Но Олег Ермаков не только писатель военной темы: талант его не умещается в рамки оной, выхлёстываясь в других книгах метафизически. …великолепно – из двух пластов – сплетаемое полотно в красках эпоса: книга «Радуга и вереск» соединяет века XVII и наш, куда более прозаический и прагматический, но тоже… не лишённый романтики. Купить книгу в "Лабиринте" Хронотопически центром повествования является Смоленск – родной город автора, а если быть точным – одна из уцелевших башен смоленской крепости; обнаруженный лаз между временами (скорее метафорический, конечно) соединяет современного фотографа с жизнью польского шляхтича, приехавшего в Смоленск служить польской короне. Раскрывается летопись Радзивилла с ягодами чудесных миниатюр, и плетутся нити повествования: порою громоздкого, почти всегда интересного, насыщенного солевым раствором осознания яви. …ибо явь действительности одна: хотя и люди внутренне, и внешние условия меняются очень сильно; но сущность литературы – осмыслить, когда не расшифровать эту явь средствами, которых нет у других видов искусств.