Главная

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВРЕМЯ»

просмотров: 12 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
Читайте отзыв на повесть "Смерть мертвым душам"
Источник: www.livelib.ru

Посмотрите, какой подробный и необычный отзыв читателя с livelib на повесть Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак "Смерть мертвым душам": (текст спойлерный, т.к. он на тему "што сатирируется в книжке + што я думаю"; вместе с этим оспариваю мнение о том, что книга оправдывает снобизм. без прочтения книги рецензия будет думаю, и неинтересной, и без-полезной) Беря т.н. "книги о книгах" всегда рискуешь попасть на книжку когда с просто бессмысленной романтизацией чтения (это, благо, встречал только в интернете, в коротких постах), а когда со снобизмом — таким например оказался "Кот, который любил книги" Сосукэ Нацукавы. Бывают и приятные исключения (как "451° по Фаренгейту"): таким исключением оказывается и "Смерть мёртвым душам!". Здесь нет романтизации чтения: концентрируются авторы на сатире, и, nota bene, сатира обращена не на не-читающих, а как раз на читающих людей: и достаётся многим. (кроме меня, разумеется) Всё плохое в книге начинается из-за Второго Тома Мёртвых Душ, призванного на шуточном спиритическом сеансе — он может посылать в разные места псевдокнижки, чтобы те "зомбировали" читателя, а также посылать ботов на книжные форумы — они провоцируют на споры. Да, зло здесь злое ради зла. Всё что главный злодей делает, он делает будучи где-то вне сюжета: а за порядком в библиотеке, служащей местом действия, следит его наместник: Том с Полем Ржи на Обложке. Когда в произведении есть безусловно плохой персонаж, то он всегда демонстрирует "как не надо" — "Смерть мёртвым душам!" интересна тем, что в ней "как не надо" мы видим не столько на примере самих злодеев — Наместник продемонстрирует нам только одно "неправильное поведение" — а на примере положительных персонажей, которые поддались действиям злодеев. Так, антагонисты становятся для авторов просто средством, чтобы проверить персонажей на способность противостоять всему тому плохому, что легко встречается обычным людям в обычной жизни — без каких-либо намеренно злых Императоров. Итак, Император это только лишь способ организовать нужную ситуацию. Зато его наместник — Том с Полем Ржи на Обложке — как персонаж очень интересен. Наместника с самого начала, ещё до появления Императора, не устраивает "отсутствие сильной руки", "потеря духовности", и всё прочее; а получив власть он начинается избавляться от книг с "непроверенными, чуждыми идеями", а также решает написать сборник стихотворений (кто ж если не он), который будет воспитывать в детях духовность и правильные ценности: у него ведь ещё есть "прикормленный издатель" — тиражом тысяч в сто без проблем напечатают. (этот момент сопровождается замечательной шуткой про Тредиаковского) В одном небольшом моменте Тому Пушкина неясна мотивация злодеев: ведь если задеградировать читателей, что они не будут читать, то и лжекнижки читаться не будут, и стихотворный сборник Наместника, и вообще ничего. И, смотрите, если Наместник олицетворяет собой одну из радикальных идей (надо так, и никак иначе), то далее выходит сатира на противоположную идею: некоторые книги радуются будущему безчитательскому будущему: начинают кричать, что, зато вот, не будет классики и попсы: будет равенство. (а ещё, это же сатира на меня) Главному злодею, не особо заботящемуся о мотивации, сделанного мало: теперь он ещё говорит, что классические книги тоже на самом деле ерунда: важен только он сам, Император, и создаваемые им книжки в глянцевых ярких обложках. Наместник повозмущается полфразы, но быстро соглашается: так все настоящие книги ссылаются в отдельный шкаф, куда посетители не доходят. Осуществив это, Наместник выражает не очень внятные идеи (он их именно что плохо доносит: он же их сам не понимает: он же их даже не продумал) про то, что нельзя "национальное достояние" уничтожать — надо сделать книжку с краткими содержаниями правильных книг, а потом экзамен по ним, чтобы дети эти книги возненавидели. Дальше приходит проверка (как-то, видимо, связанная со Вторым Томом Мёртвых Душ), и говорит: раз у вас посетителей нет, надо вас закрывать, но вот ассортимент у вас хороший (это они о лжекнижках), их надо по детсадам и т.д. Наместник радуется: не будет библиотеки, которая распространяет бездуховность. На это какая-то из лжекнижек резонно спрашивает — а что будет со всеми ними? Наместник на ходу — пользуясь услышанным от проверки — что-то говорит про инвентаризацию, и что лучшие разойдутся по магазинам. И смотрите, Император, да, он просто злой. А вот Наместник всё-таки хочет чего-то добиться: но его действия не способствуют никакому Верному Воспитанию детей. Не будет никакого воспитания: книжки оглупляют по другому, что будет видно дальше; экзамены, как он хотел, едва ли будут реализованы тоже. Ещё раз: он не знает как реализовать желаемое, делает всё подряд (в том числе противоречащее тому, что было только что), и, конечно, ничего этим не добивается. И это совершенно замечательно. Итак, описанное показывало наместничью радикальную идею как (изначально) бессмысленную и (в конце концов) безрезультативную. Теперь посмотрим как на примере положительных героев показывают неправильное поведение в при-Императорских условиях: Бабушка девочки Вали — библиотекарь. Она понемногу осваивает компьютер, хотя сначала и без особого желания. Тем не менее, со временем втягивается, и начинает обсуждать книги с читателями в интернете: только вот она быстро попадает на тех самых ботов, специально подсылаемых Императором. Необходимость участвовать в холиварах её успешно отвлекает — потому и выходит у антагонистов устроить в библиотеке выше и ниже описанное. Из этой линии сюжета книга выводит в конце верную и ясную мораль: над троллями надо порофлить и забить. Но вместе с этим, само поведение бабушки, с её желанием переспорить оппонента; с тем как она в гостях садится за компьютер ради форума; как перед сном продумывает ответы и т.д. — это достаточно смешно. Конечно, ещё и печально — как всякая сатира — но в первую очередь смешно. Если же вдруг несмешно — значит вы просто не наблюдали за спорами (=срачами) о том, какая бумага лучшая; насколько Дюма плохой и насколько беллетристика; и какие романы Сенкевича заслуживают внимания, а какие совершенно точно нет. И, важно отметить, мораль буквально "не кормите троллей" — и никакого осуждения интернета, который представлен крайне положительно: и ведь бабушка-библиотекарь же поначалу и правда нашла себе хороших собеседников, это потом Император затянул её в глупые споры. Так же положительно изображается в конце и установка компьютеров в библиотеке. Дальше у нас мальчик Ник, устраивающий финансовую пирамиду в школе изучив типа-умные книги. С этим сюжетом всё просто: как финансовые пирамиды (не) работают мы знаем, и сюжетная линия Ника это наглядно показывает; пересказ будет излишен. ("Смерть мёртвым душам!" писалась в 2014-м, и, конечно, что тогда, что сейчас финансовые пирамиды не актуальны так чтобы нувотпрям; но почему бы нет: пусть дети знают.) И ещё одна сатира, которая, к сожалению, всё же имеет в себе немного снобизма: полностью авторам его избежать не удалось: другая героиня, Кира, начинает читать книжки-мёртвые души: конкретно любовноромановые. Из-за них она начинает мечтать о прекрасном принце и т.д.; и на его роль выбирает уже женатого мужчину — отца Вали. Это уже само по себе забавно, и сатирирует вот эту из-закнижную мечтательность (тревожат сон отроковицы и проч.). Ещё забавнее то, как она разочаровывается в своём "принце". Околоснобизм здесь в том, что в общем-то, помимо морали "не надо увлекаться мечтами" (заметьте то, как это рифмуется с такими же нереалистичными мечтаниями Ника об обогащении на финансовой пирамиде) здесь выходит ещё и так, что любовные романы это как бы низший вид книг. За это "Смёрть мёртвым душам!" критикуют, и, да, такая позиция критику заслуживает. Авторская позиция как будто бы и впрямь близка к такой снобистской: но даже если авторы и хотели посмеяться над конвейерными книжками, то сам текст позволяет сделать иной вывод: так мы, по сути, применим концепцию "смерть автора": концепция, в которой текст воспринимается автономным от автора. Итак, во-первых — здесь только одна сцена, где "низшие книги" настоящие: это сцена в начале, когда Кира выдаёт женщине любовные романы, и несколько иронизирует, типа, интересно? (ближе к концу эту женщину пересаживают на т.н. классические книги о любви.) А во всех прочих местах абсолютно все попсовые книжки это только лжекнижки: и именно они "оглупляют" Киру. То есть, ненастоящие книги созданные Императором выполняют — хорошо выполняют — свою задачу. В самом начале я писал о том, что Император нужен для создания условий. То есть, используется как бы метод аллегории: не только Наместник плох, но и похожие на него люди; не только императоровых троллей следует высмеивать-игнорировать, а всех. То есть сейчас я оспариваю аллегорию на основании того, что она аллегория (хотя почему нет?). Но к моей трактовке текста есть ещё аргумент: в том месте, когда Кира выдаёт любовные романы посетительнице, на вопрос "интересно?" пристыжённая женщина отвечает, что у неё пьёт муж; и дальше следует авторское: "Спрашивать, причём тут эти книги и как они помогают справиться с пьянством мужа, было невежливо, поэтому Кира выдала читательнице новую порцию романов и отправилась скучать дальше." Разве не указывают эти фразы на некорректность снобизма к т.н. низшим жанрам? Или, по крайней мере, он демонстрирует неоднозначность ситуации. То есть, момент (возможно) задумывался авторами как однозначный; получился — если считать приведённые аргументы убедительными — неоднозначным; и дальше уже дело читателя, как отнестись к ситуации: для меня всё просто: каждый читает что хочет и как хочет, не надо лезть, если не спрашивают. (кстати, не иронично ли, что именно Кира попадает под влияние лжекниг — после её несправедливого замечания?) Теперь пробежимся по мелким темам, которые что-то высмеивают, что-то говорят: Во-первых, в одном месте книжки (от их лица иногда говорят как бы сами авторы книг) обсуждают школьную программу: говорят, что не для детей это писалось, чего их сочинениями мучают, и вообще, говорит Достоевский не хотел он выражать никакие гуманистические идеалы, он писал ибо надо было есть. Первая часть вопросов (у меня) не вызывает; а вот про "не хотел выражать" — есть большое желание оспорить: всё-таки писатели, даже если не желают, то что-то да выражают; да и пишут не только т.к. надо есть. Но, безусловно, моё несогласие не означает, что момент плохой: просто обозреваю его, и говорю, что частично не соглашаюсь. Во-вторых, здесь очень смешной прескриптивизм у старых словарей, не знающих слово "отсканировать" и некоторые другие — одна из старых книг говорит, что это всё сленг, такого слова нет, и, авторы делают замечательно уточнение, что слово сленг книжка произносит "смягчая звук л". В-третьих, здесь упоминается книжка с краткими пересказами — её попросит один школьник ближе к концу — и при этом ни герои, ни авторы, ни вообще кто-либо, в этом моменте на краткие пересказы не жалуется. Такое отсутствие снобизма радует: краткие пересказы штука крутая. Я совершенно ничего не пишу про то, что в книге будет, когда герои начнут противостоять злодеям — это не предоставляет такого интереса. В части противостояния всё верно и хорошо: надо привлекать самую разнообразную аудиторию в библиотеке; устраивать мероприятия; модернизировать; заинтересовывать. (и мы искренне надеемся, что у работников библиотек будет хватать на всё это сил и времени) Итог у книжки классный: не надо уходить в крайности в подходе к книгам (всегда получится ерунда: как у Императора с егошным наместником); не надо реагировать на троллей в интернете и спорить с ними; не надо уходить в излишние мечты, как это сделали в разных областях Ник и Кира — и в других областях, в книге не упомянутых, этого делать не следует тоже. И все эти темы замечательно сводятся к одному: самое главное это умеренность, и умеренность во всех вопросах. Линия Наместника, пожалуй, оказывается в книге главной: именно ей уделено больше всего времени. И, как выводы из ранее упомянутых линий (как всякая мораль), посыл этой ветки работает не только в идентичных ситуациях, не только когда речь о попытке избавиться от всех якобы неправильных, якобы бездуховных, якобы чуждых книг; и не только в случае с какими-либо крайностями: посыл в целом о вреде (обречённости!) предписаний, предубеждений, и прочих предательств литературы: о том, что какие бы ни были ожидания от книги — чтобы книга была идеологически верна — как у Наместника — или нравственна — или понятна — или полезна — — какие бы ни предлагались единственно верные мнения — о просторечности буквы ё или о ее обязательности — о вреде или полезности заимствований и/или эрративов — о высшей литературе и низшей — — какие бы ни были правила, границы и привычности в книгах — обязательная логичность (абсурдизм!) — обязательная ямбохорейность стихотворения (стихотворения во всём свободны)— стандартное использование языка (не было никогда) — — всё это бесполезно — не нужно — проиграет — обречено — — литература всегда вырвется из ограничений, всегда ограничения обойдёт, уничтожит — всегда ограничений не знает в принципе — и всегда из наместничьего шкафа выбраться сможет, и до ищущих — доберётся.

Подробнее на livelib.ru

Купить книгу:




news1