просмотров: 2 940 | Версия для печати | Комментариев: 0 |
12.02.2009, 12:29:
Учитель поедания мыла
Но в литературе Клюев – скорее англоман. Это доказывает его новый цикл озорных полуабсурдистских стихотворений. Их герои – «учителя всякой всячины» (книгу именно с таким названием готовит издательство Livebook), которые учат неизвестно чему: например, поеданью мыла. Смех в зале вызывали уже одни только имена этих учителей – Шарлотта Подполковниковна Шлиц, Игнат Велосипедович Рожков и т.п. А уж чему конкретно учили своих подопечных все эти «наставники», лучше пока умолчим┘
Своим же учителем в поэзии Клюев считает жившего в ХIХ веке британца Эдварда Лира. У нас в основном знают его шуточные лимерики. А Клюев недавно перевел весь корпус стихов Лира – включая большие, не столь известные в России вещи. Их-то он и прочитал в третьем отделении вечера. Формальную изощренность и тонкий сарказм лировских сочинений чтец передал великолепной артистической интонацией и мимикой. Наибольший эффект произвело стихотворение «Виконт со скал», которое, согласно указанию самого Лира, переводчик исполнил поочередно соло и «хором».
Как профессиональный филолог-лингвист Клюев не упустил случая поговорить о теории литературы и переводческой «кухне» (тем более что публика в зале собралась понимающая). «При работе с текстами Лира или Кэрролла всегда есть большое искушение переводить как попало. Мол, если это абсурд, то никто ошибок и не заметит. Но у этой алогичной поэзии есть своя логика», – отметил писатель. Рассказывал он и об особенностях своей жизни в датской языковой среде: в этой стране, например, не понимают приблизительных рифм и не изображают в сказках медведя и волка (ибо этих животных попросту нет в тамошней реальной фауне). Сам Клюев датским владеет в совершенстве, пишет на нем статьи, но стихи – никогда: «Я давно разделил сферы влияния двух языков во мне». И вообще парадокс: сочинения полиглота Клюева очень плохо переводимы на другие наречия. Живя в «стране викингов», он вытворяет с русским языком столь немыслимые трюки, что и поныне остается «крепким орешком» для европейских переводчиков.