"Литературоведческий роман, критико-исторический эпос" - Иван Родионов (literratura.org) о книге Натальи Ивановой "Текст и контекст. Работы о новой отечественной словесности" («Время», 2024)

У прославленного критика и литературоведа, многолетнего первого заместителя главного редактора журнала «Знамя» Натальи Ивановой в мае этого года юбилей. А незадолго до юбилея издательство «Время» выпустило увесистый том ее статей, заметок и иных работ. Среди которых, как на первый взгляд ни странно, нет или почти нет рецензий в ультрасовременном понимании этого слова – то есть коротких, в пять-десять тысяч символов разборов конкретной книги. Минимум узкой адресности: отдельные работы посвящены совсем уж классикам (Домбровскому, Искандеру, Битову, Маканину), причём почти всегда – целому срезу их творчества.

Впрочем, здесь нет ничего странного. Иванова мыслит не просто концептуально, но масштабно. Сначала хотелось недоуменно вцепиться в подзаголовок «Работы о новой русской словесности»: какая может быть «новая словесность», например, в восьмидесятые годы (первая треть книги)? Потом понимаешь: всё верно, у исследователя просто такой масштаб. Как в истории: Новое время охватывало четыреста с лишним лет, а Новейшее (длящееся до сих пор) – более века. Писать же о новом литературном исключительно как об «актуальном» в современном гуманитарном смысле (какое противное слово!) – дурная привычка уже совсем недавнего времени. Да, от шестидесятников до «Памяти памяти» по меркам истории литературы – один шаг. А, допустим, кажущиеся нынешние расцвет и многообразие того же русского автофикшна при по-настоящему серьёзном обобщении уместились бы в один абзац обстоятельного труда, а то и в пол-абзаца.

«Текст и контекст» – книга трехчастная не просто формально, но и структурно, как художественное произведение. Первая часть – экспозиция + завязка нашей с вами новой литературы, то самое «дано» перед бурей. Вторая – собственно буря, из которой, если находишься в её эпицентре, многое еще не видно, и автор закономерно идёт в теоретические проблемы литературоведения, а также в полемики. Наконец, буря развеялась, и оказалось, что под нами одни обломки и всё разметало так, что бог весть, когда теперь хоть что-то устроится; в словаре Ивановой симптоматично поселяются такие слова, как «девальвация» и «дефолт» – причем применительно к литературе. Кульминация разрушительна, развязка ещё не совсем ясна, до эпилога ой как далеко – следовательно, у книги открытый финал, а наша несчастная «новая словесность» ещё не завершилась.

Оттого «Текст и контекст» язык не поворачивается назвать сборником: это скорее литературоведческий роман, критико-исторический эпос. Но не просто сборник.